Нашелся опять-таки рыжий, на ходу придумав спасительный вариант:

— Отдела кадров-то у нас нету, да вроде обмолвился он однажды, будто обитает где-то на Литейном…

— Ладно, — уразумел бесперспективность дальнейшего допроса главарь. Сунув пистолет за пояс и направляясь прочь с вонючего пристанища этого сброда, предупредил: — Не забывайте: кто мало говорит, тот долго живет…

Ингушетия

Вооруженный конфликт в Чечне разгорался с полной силой, однако юный выпускник легендарного училища, оставаясь мусульманином, не собирался воевать с собственным народом. Не планировал он также, едва примерив новенькую лейтенантскую форму, увольняться из Вооруженных сил — молодое тщеславие требовало продолжения службы, дальнейшего карьерного роста. Но… В первом же офицерском отпуске ему случайно, а может быть и нет, повстречался в родном Шатое Шамиль Татаев — дальний родственник по отцу, уже тогда заработавший громкую славу дерзкого и удачливого полевого командира.

— Ты получил прекрасную профессиональную подготовку — умеешь командовать взводом, ротой, батальоном… Не так ли? — вкрадчиво говорил тогда Шамиль, прогуливаясь с родственником по берегу Аргуна.

Это действительно было так, и Арсен настороженно кивал…

— Тогда в чем же дело, мой мальчик? Считай, что ты уже полевой командир — амир. А о дальнейшем карьерном росте не беспокойся — я все улажу, тебе ведь известно, насколько я близок к высшему руководству Ичкерии.

Слухи о высоком положении Татаева, равно как и о его связях давно облетели и весь их род, и Шатой, и немалый район в целом…

— А деньги, Арсен?.. Возможно ли назвать достойным жалование офицеров Российской армии?! — продолжал гнуть свою линию родственник. — Сумму наш амир получает приблизительно такую же, но только в долларах…

Однако самым действенным оказался другой его довод:

— Я отлично знаю, что ты никогда не станешь воевать против собственного народа, но пойми: ты, как грамотный профессионал, как отличный воин, как мусульманин, в конце концов, нужен здесь — в армии Ичкерии…

И прибыв в боевую часть, где Умаджиеву надлежало проходить дальнейшую службу, он без раздумий подал рапорт об увольнении в запас…

Порученный ему блокпост на хорошо охраняемой трассе «Кавказ» находился на отшибе — поблизости ни городов, ни сел, ни прочих признаков цивилизации. Сигналом к атаке послужил взрыв основания ближайшей к посту придорожной бетонной опоры. Рухнув прямо на проезжую часть, массивный столб оборвал линию электропередачи, лишив небольшой гарнизон русских и освещения, и связи. Остальное было сделано в считанные мгновения — три пары воинов Аллаха закидали с разных направлений укрепленный периметр гранатами, три снайпера послали по десятку пуль в тех, кто с криками выбегал или выползал наружу, а остальные бойцы Умаджиева спокойно и беспрепятственно подбирались к прямоугольным бетонным блокам для окончательного захвата объекта.

Отряд Арсена понес минимальные потери — одного воина случайно зацепило осколком в нижнюю конечность, видимо, своей же собственной гранаты Ф-1, которую по строгим наставлениям надлежало бросать из укрытия. Но какие могут быть укрытия в стремительном наступлении?! Да и самого амира угораздило попасть под выстрел насмерть перепуганного федерала, палившего куда попало — пуля прошила мягкие ткани плеча и теперь тугая повязка едва сдерживала обильное кровотечение. Но разве могло это омрачить радость от безусловного успеха?!

Когда люди Умаджиева добили последнего русского, взоры воинов обратились на небольшую автомобильную стоянку, устроенную по соседству с укреплениями.