В труде «Размышления о французской революции» англо-ирландского консервативного мыслителя Эдмунда Бёрка содержится следующая сентенция: «Чтобы мы любили свою страну, она должна обладать чем-то, за что ее возможно любить»[30]. Вероятно, в пору седой готской древности их «скатинавскую» родину любить было особенно не за что. Не была она «милой готскому сердцу» – и все тут. Не могли готы отнести к себе пословицу: «Где родились, там и пригодились»…

О том времени до нас не дошло ни одного готского сказания, ни одной героической песни, сложенной в честь переправы готов через море, или в честь обретения ими новой родины, в отличие, скажем, от подробных, содержательных саг, сложенных тысячу лет спустя о заселении другими северными германцами Исландии (возможно, Туле, до которой доплыл массалиец Пифей) и сохранившихся до наших дней. Видно, не достигли еще древние германцы уровня своих исландских потомков. А если и достигли, то… уж слишком беспокоен и подвижен был окружающий их мир. Так что ни у кого из готов не было ни времени, ни сил вырезать рунами[31] на дереве или тем более на камне, длинные песни и сказания.

Так что остается нам, дав волю фантазии, самим попытаться представить себе, как целая треть готского народа переплывала Янтарное море, именуемое у Иордана также Германским. Вероятнее всего, никто из готов не думал, что плывет «на авось», «в никуда» или «куда глаза глядят». Торговцы – вечные первопроходцы и «разведчики земель» у всех народов – несомненно, и до готского переселения курсировали между устьем Вистулы и Скандзой. Ведь река Вистула традиционно была торговой артерией между Евксинским понтом и Восточным Средиземноморьем на юге и землями, прилегающими к Янтарному морю, на севере. Устья рек, особенно столь важные, как дельта Вистулы, были с древнейших времен населены гораздо гуще, чем другие части суши, ибо торговля давала куда больше возможностей и обеспечивала куда лучшие условия жизни и заработка. Да и рыболовство было в то время не слишком трудным и весьма доходным ремеслом. Рыба служила дополнительным питанием и товаром для меновой торговли с жителями поселений, расположенных выше по реке.

Вряд ли готские мигранты ожидали найти дельту Вистулы полностью незаселенной. Скорей наоборот. Переселенцы из Гёталанда в «Готискандзу» предполагали, что смогут жить там без чрезмерного вложенья сил и средств. Без инвестиций, выражаясь современным языком. Без необходимости самим валить и корчевать леса. А потом долго ждать урожая. Нет, это заселение готами первой освоенной ими территории на Европейском материке было заранее просчитанным и спланированным захватом. Ибо в «Готискандзе» – стране, чьи зажиточные обитатели, к примеру, те же упомянутые Иорданом ульмеруги (руги, ругии) или их соседи, давно занимались весьма прибыльным мореходством и торговлей, – завоевателям наверняка было чем поживиться. Там готских переселенцев ожидали не убогие селенья бедных пахарей и не кочевья легких на подъем, подвижных, как песок, номадов, способных быстро откочевать со своими стадами подальше от нежданных пришельцев, а, так сказать, уютное и теплое «гнездо» для готских «кукушат».

Но это «гнездо» очень скоро оказалось им мало́. Ибо из-за моря в «Готискандзу» прибывали все новые готы. Ибо до них очень скоро дошли известия об удачном захвате новой земли, завоеванной (как видно, без особого труда; хотя, кто знает?) воинственным передовым отрядом готского народа. Мигранты прибывали с семьями. Заключались все новые браки. В условиях наступившего в «Готискандзе» мира и обретенного изобилия готский народ стал плодиться и размножаться.

Свидетельства более поздних, лучше известных ученым времен говорят, что подобный, вообще-то достаточно типичный процесс, занимает, при наличии определенных обстоятельств и условий, относительно немного времени.