— Я сказал: «Почему для этого дела выбрали меня, Конрой?» — Обеими руками он поднял пистолет. Вытянул руки, целясь в лицо Конрою. — Когда имеешь дело с такой пушкой, иногда можно заглянуть в дуло и, если свет падает правильно, увидеть, есть ли в стволе пуля. — Конрой качнул головой, совсем чуть-чуть. — Или, может быть, ее можно увидеть в каком-нибудь другом гнезде…

— Нет, — очень мягко отозвался Конрой, — не выйдет.

— А что, если психиатры наврали, Конрой? Что тогда?

— Нет, повторил Конрой, лицо его оставалось совершенно пустым. — Они не наврали, и ты этого не сделаешь.

Тернер нажал на курок. Ударник щелкнул в пустое гнездо. Конрой раз моргнул, открыл рот, закрыл, глядя, как Тернер опускает «смит-и-вессон».

Одинокая капля пота скатилась от корней волос и потерялась в брови.

— Ну? — спросил Тернер, держа пистолет у бедра.

Конрой пожал плечами.

— Не ерунди, — сказал он.

— Я настолько им нужен?

Конрой кивнул:

— Это твое шоу, Тернер.

— Где Митчелл? — Тернер снова вывернул барабан и начал заряжать остальные гнезда.

— В Аризоне. Километрах в пятидесяти от границы с Сонорой, в исследовательском центре на вершине плато. «Маас Биолабс, Северная Америка».

Им там принадлежит все до самой границы, а само плато — «яблочко» в центре зоны, захватываемой с четырех спутников наблюдения. Сплошные мучо.

— И как, по их мнению, мы туда попадем?

— Никак. Митчелл выбирается сам по себе. Мы ждем его, подбираем и доставляем «Хосаке» его задницу в целости и сохранности.

Зацепив указательным пальцем расстегнутый воротник черной рубашки, Конрой вытащил сперва нейлоновый шнур, потом маленький, черный, нейлоновый же конверт с застежкой на липучке. Осторожно открыв его, он извлек какой-то предмет, который протянул на открытой ладони Тернеру.

— Взгляни. Вот что он нам прислал.

Положив пушку на ближайший стол, Тернер взял у Конроя штуковину, напоминавшую серый распухший микрософт. Один конец — цоколь стандартного нейровхода, а другой — странное округлое образование, не похожее ни на что виденное Тернером ранее.

— Что это?

— Биософт. Джейлин его уже подключала, на ее взгляд, это продукт вывода с какого-то Иск-Ина. Что-то вроде досье на Митчелла, с пришпиленным в конец сообщением для «Хосаки». Лучше включись сам, если хочешь быстро войти в курс дела…

Тернер поднял взгляд от серого предмета:

— Ну и как Джейлин ее попытка?

— Она сказала, что, прежде чем вставлять его, лучше прилечь. Ей, похоже, не сильно понравилось.

В машинных снах таится особое головокружение. Тернер прилег в импровизированной казарме на девственно-чистый пласт зеленого темперлона и включился в досье. Начало — медленное, у Тернера хватило времени закрыть глаза.

Десять секунд спустя его глаза раскрылись. Он вцепился в зеленый темперлон, борясь с подступающей тошнотой. Снова закрыл глаза… Снова наплыв… мерцающий, нелинейный поток фактов и сенсорных данных, что-то вроде повествования, передаваемого при помощи сюрреалистически обрезанных и смонтированных кадров. Это отдаленно напоминало «американские горки», когда экипаж наугад застывает то в одной, то в другой фазе — сознание то меркнет, то резко проясняется, — а между ними стремительные перемещения, невероятная частота колебаний, где высота, угол съемки и ее направление меняются с каждым биением пустоты. Разве что перемещения эти по природе своей не имели ничего общего с физической ориентацией, а являлись скорее молниеносными сменами в парадигме и системах символов.