Леднёв внимательно осмотрел палату и притянул стул, на котором недавно сидел Мамбов поближе к кровати.

— Вы хорошо выглядите, ваше сиятельство, — сказал он спокойно, разглядывая меня. — Во всяком случае, гораздо лучше, чем в первые дни.

— А ты навещал меня в первые дни? — Я удивлённо посмотрел на него. В первые дни я был в коме, да меня к тому же располосовали как индюшку местные целители, так что, зрелище-то ещё должно было быть.

— Да, мы все волновались, — он кивнул. — Девочки из кабаре — вот тортик испекли, когда увидели, что ваши целители наперегонки несутся к холодильным камерам бойни. Раз они оставили вас, значит, беда миновала.

— А откуда вообще такое переживание за моё здоровье? — я подозрительно смотрел на него.

— Ваше сиятельство, форт небольшой. А та тварь, она была огромной. Мы все видели её и видели, что вы сделали, чтобы её остановить. И мы прекрасно понимаем, что вы вполне могли убежать и нырнуть в портал. Вас никто не осудил бы. Но, Евгений Фёдорович, вы остались и чуть не погибли. Жители форта умеют быть благодарными.

— Хм, ну, что я могу сказать, — я принялся ковыряться в торте. Вот честно, мне в голову даже не пришла такая мысль, которую он только что озвучил. — Очень вкусный тортик, мои комплименты девушкам.

— Я передам, им будет приятно, — Леднёв улыбнулся, но тут же стал серьёзным. — А ещё я хотел поговорить с вами о его сиятельстве графе Мамбове. Он тоже нас всех спас, и мы ему благодарны, и только это мешает мне решить проблему самостоятельно.

Я сразу сделал стойку.

— Что этот кретин натворил? — я уставился на Гришу, чувствуя, что мои глаза снова начинают светиться, потому что зрение поплыло.

— Пока ничего, но… ради всех богов, уберите его из моего игорного дома. — Леднёв сложил руки в умоляющем жесте.

— Та-а-а-к, — протянул я. — А вот с этого момента, прошу поподробней.

Глава 22

Утром ко мне пришёл вовсе не Лебедев, а тот самый хирург Никита.

— Полагаю, Аристарх Григорьевич настолько закопался во внутренностях твари, что уже и забыл о моём существовании? — спросил я, осторожно поднимая руку. — Я могу её полностью поднять. — Удивлённо посмотрев на Никиту, я отвёл руку в сторону и поморщился. А вот другие движения делать было затруднительно. Но боль была терпимой, даже не боль, а какое-то странное напряжение.

— Удивительно, правда? — Никита улыбнулся. — Давайте я посмотрю, всё ли тут в порядке.

Он ощупал и осмотрел всё, что хотел и кивнул.

— Ну как, я могу уйти? А то у меня друг решил побить мой рекорд безголовости. Не могу же я этого допустить? — пока я самостоятельно надевал рубашку под пристальным взглядом целителя, он молчал. Когда же я повернулся к нему лицом и принялся застёгивать пуговицы, он ответил.

— Конечно же, вы не можете допустить, чтобы кто-то побил ваш личный рекорд раздолбайства. Это будет такой суровый удар по репутации, — язвительно заявил Никита. — Вы можете идти, ваше сиятельство. Ограниченная подвижность связана со шрамами. Они глубокие, стягивают не только кожу, но и частично мышцы. Поэтому нужно продолжать смазывать два раза в день, если, конечно, не хотите оставить себе это украшение, вместе с теми ограничениями, которые они вызывают. Ну а в остальном… Я буду приходить каждое утро и проверять. Настой из печени чёрного дракона хорошо себя зарекомендовал, но мы впервые применили его при таких значительных повреждениях.

— Так, — протянул я, поднимаясь к уже осточертевшей кровати. — Поправь меня, если я ошибаюсь. Лебедев действительно провёл на мне эксперимент?

— Ну, я не стал бы так категорически утверждать…

— Никита! — рявкнул я, и целитель тут же прекратил юлить.