— Что за кипишь, Жень? По тревоге подняли, теперь на границу гонят.

— Не знаю, Серый. Мне-то откуда знать? Проведём разведку, всё станет ясно.

— Да, давно хотел спросить, а почему у тебя позывной «Граф»?

— Ротный увидел, как я Пикуля читаю, — я повёл плечами. — Сначала хотели «Онегин» назвать, но потом передумал, дал позывной «Граф».

— Ну, а что, граф Рысев, — парень задумался. — Как-то не очень звучит.

— А по мне, нормально, — я говорил, продолжая собираться к выходу. Нужно было дождаться ротного, чтобы уточнение приказа получить, взять оружие и выдвигаться. — Граф Рысев, мне даже нравится.

На этом сон прервался. Меня вырвала из него Фыра, которая залезла ко мне в постель и тыкалась в шею холодным мокрым носом. Я же, после того, как выпил снотворное, задумался. Впервые попытался осознать этот сон. Не понять, это для меня была пока недоступная задача, а осознать. Что-то с той разведкой явно пошло не так. И мне внезапно захотелось, чтобы сон продолжился. Чтобы досмотреть эту историю до конца и выяснить, что же именно пошло не так.

Проснувшись окончательно, я сделал зарядку. Как ни странно, но нагрузка на мышцы позволила голове чуть яснее соображать. Приняв душ и позавтракав, я принялся ожидать прихода главного эсбешника.

За ожиданием попытался нарисовать того парня в необычной камуфляжной форме. Впервые у меня ничего не получилось. Линии никак не хотели ложиться как надо, словно кто-то под руку пихал, не давая закончить начатое. Это не просто раздражало, это бесило неимоверно.

Ко времени визита Медведев, я довёл себя до прилично раздраженного состояния.

Для разговора дед выделил кабинет. Сидя за столом, я получал хоть небольшое, но преимущество чисто в моральном плане.

Некоторое время мы молчали, разглядывая друг друга.

Глава имперской безопасности был здоровым, раза в два с половиной шире меня и выше почти на голову. И это с учётом того, что я сам палка добрая, в смысле, длинная. Рыжий, но не ярко-рыжий, а больше буро-рыжий. Красивый, кстати цвет, надо его запомнить и попробовать как-нибудь намешать. Янтарные глаза, небольшие, глубоко посаженные смотрели внимательно и жестко. Медведи с рысями никогда сильно не конфликтовали. Им просто нечего делить. И территории и кормовая база у них разная. Но свининой и крысятиной и те и другие не прочь полакомиться. Может, и удастся договориться.

— Считайте, Евгений Фëдорович, что мы поговорили о погоде, о достоинствах местных барышень и их амбициозных мамаш. Перейдем непосредственно к делу.

— Я не против, давайте перейдем к делу.

— Ты зачем убил Бориса Свинцова на глазах у безутешных родителей и гостей их дома? — Медведев привстал, опираясь ручищами на крышку стола.

— Это допрос? Тогда я хочу увидеть официальные бумаги, — спокойно ответил я, не отводя взгляда. Да что уж там, я даже не пошевелился, и не отпрянул, из-за чего наши лица приблизились друг к другу настолько, что я мог рассмотреть малейшие морщинки у него на переносице.

Медведев несколько мгновений сверлил меня взглядом, а потом сел на своё место и добавил, как ни в чём не бывало.

— Ну что вы, Евгений Фёдорович, это всего лишь дружеская беседа, — довольно дружелюбно ответил он, словно и не пытался на меня давить пару мгновений назад.

— Странное у вас представление о дружеской беседе, Дмитрий Фёдорович. А, если бы беседа была не столь дружеской, вы бы помогали себе резиновой дубинкой?

— Почему резиновой? — Медведев невольно нахмурился.

— А так значит, само наличие дубинки вы не отрицаете? — я позволил себе усмехнуться.