– Время вышло. – вздохнул я, взглянув на часы. – Полная боевая готовность. Выдвинуть артиллерийские суда на передний край. Огонь по судам противника и постарайтесь не задеть жилые районы.

У меня в распоряжении было одно из самых мощных и дальнобойных орудий. Курсовая трехсотка за одно попадание была способна снести здание или переломить среднее судно пополам. Выбрав самую большую цель во флоте противника, я взял необходимое возвышение и положил палец на кнопку пуска.

– Сигнал по общей связи, на нескольких частотах! – выкрикнул адъютант, и я едва успел отдернуть палец со спуска.

– Включай. – приказал я, офицер тут же кивнул и через несколько мгновений перед нами появилось изображение. Темная комната с мерцающим светом, несколько людей в штурмовой броне и два тела распластанных за обломками мебели.

– Не стреляйте, повторяю, не стреляйте, мы сдаемся. – горячо повторял держащий камеру мужчина.

– Это офицеры из генштаба. – сказал Петр Жеглов, живший среди предателей под прикрытием больше месяца. – Инициативные.

– Не стрелять! Всем судам, отойти на исходную позицию! – приказал я, и повернулся к говорившему. – Вы меня слышите? Перейдите на закрытый канал и продолжайте.

– Так точно, ваше высочество, слышим. – с явным облегчением выдохнул вышедший на связь командир. – Мы сдаемся. Не вынесшие позора хан… я хотел сказать самозваный хан Булат и его невеста покончили жизнь самоубийством.

– Угу, отравился свинцом, судя по множественным пулевым отверстиям. – ехидно заметила Мария. – И особенно верных людей с собой забрал.

– Не до шуток. – оборвал я супругу. – Господа, я сожалею о смерти вашего нерадивого правителя. Кто из вас старший?

– Я. – сказал мужчина, стоявший рядом с телами в доспехах. – Барон Сибиряков, Степан Васильевич.

– Что ж, барон. Я вас поздравляю, вы только что сделали шаг к титулу графа, а главное принесли в регион мир. – сказал я, заставив его нахмурится. – Готовьтесь к сдаче города. Суда свести в северо восточный квадрат, пушки держать стволами вниз. На всё про все вам три часа. Вопросы?

– Обещание о помиловании для офицеров в силе? – хмуро спросил барон Сибиряков. – Не только для нас…

– И вы, и ваши сторонники получите помилование, если выполните наши условия. Под суд пойдут лишь виновные в военных преступлениях и главари интервенции. – ответил я, обнадежив барона. – Суды будут, но о конкретных персоналиях будем говорить позже.

– Хорошо, ваше высочество, мы всё сделаем. – сказал хмурый военный, и отключился, а спустя всего пять минут суда начали уходить в обозначенный для сдачи квадрат. Несколько кораблей с иностранным экипажем попробовали вырваться из окружения, пользуясь объявленным перемирием. Их сделали наглядным примером, расстреляв из всех орудий, так что до земли долетели лишь ошметки.

После этого инцидента сдача города и флота прошла на удивление тихо. Погибнуть уже после завершения войны никто не хотел, тем более что пленным оказывалось все соответствующее их статусу почтение, а рядовых матросов и вовсе отпускали сразу после разоружения под подписку о невыезде.

Иностранных офицеров оказалось подавляющее большинство, хотя это и не стало для нас сюрпризом. Русских, хотя скорее российских офицеров всех населяющих нашу гигантскую родину национальностей, оказалось меньше четверти. К поздней ночи мы едва сумели взять под контроль все суда.

– Итак, барон, вы вызвались представлять всех сдавшихся.