– Не веришь в наши усилия? – едко спросила Мария.

– Почему же? В наши верю. – мило улыбаясь ответила Ангелина. – А вот в людей уже не получается. Ну или наоборот, получается верить, что они найдут способ как обмануть себя и нагадить окружающим.

Спорить с ней никто не собирался. И без толку и зачем? Тем более что люди, которые искренне болели за империю встречались на нашем пути крайне редко. Даже у истинных патриотов на самом деле были свои цели, которые зачастую оказывались диаметрально противоположны тому, что полезно для страны.

Нет, конечно, вредителями, которые делают что то назло – оказывалось совершенное меньшинство, таких, обиженных и обозленных людей двигали вперед месть и желание поделиться свой болью. Все же остальные думали в основном о личном благе, благе для своей семьи, клана или даже маленького народца, но своего. У кого на что хватало широты души.

Тех же, кого двигали более масштабные идеи, можно было скорее назвать безумцами, не думающими о личном благе. Хотя… тот же Филарет, который исполняет свою сакральную миссию, возможно и не видит в посте патриарха своей главной цели, но и его действия и суждения могут быть опасны для империи и мира в целом. Главное, чтобы он, добившись результатов внутри страны, не объявил православный крестовый поход. Иначе бардак и хаос могут никогда не закончится.

– Итак, это он. – проговорил Филарет, когда в его резиденцию привезли пленного. Как я и приказывал, его раздели, досмотрели и накачали снотворным, но в процессе медицинского обследования выяснилось несколько деталей которые делали его почти совершенно бесполезным в качестве источника информации.

– Вам виднее. – ответил я, пожав плечами. – Этот человек пытался вас убить?

– Да… скорее всего. – чуть помедлив ответил патриарх. – Тогда было особенно не до него, но почему бы не разбудить пленного и не спросить у него самого?

– Боюсь ничего не выйдет. Нет, разбудить – нет проблем, часов через десять действие снотворного закончится. Только на вопросы он не ответит – язык у него вырван почти из гортани. – ответил я, демонстрируя снимки. – Кроме того, он обладает странным даром, активирующимся через крик.

– Природный или дикий резонанс, я в подобном не новичок. – хитро улыбнувшись подмигнул мне патриарх. – Некоторые используют песню как усилитель, спусковой крючок, запускающий сложную реакцию. Другие – природный дар, полученный в ходе изменения или от предков.

– Надо будет это запомнить. – кивнул я. – Так или иначе, ответить нам он не сможет. К сожалению, о такой особенности я не знал, так что в процессе задержания сломал ему кисти. Писать в ближайшие несколько месяцев, пока кости не срослись нормально, он тоже не сможет.

– Он всегда сможет кивать и мотать головой. – возразил Филарет. – Главное найти правильные доводы. Но вы можете не беспокоиться, ваше высочество, оставьте его мне, и я постепенно выясню все что ему известно. Тем более что на меня его способность не сумеет оказать никакого влияния.

– Уверены? Вы же не сможете бодрствовать сутками, и тем более не сможете его постоянно караулить. – удивленно спросил я.

– Полностью. – улыбнулся патриарх. – У меня найдутся подходящие люди, способные с ним справится, или по крайней мере держать в узде.

– Или не совсем люди. – сказал я, уловив намек.

– Или не совсем. – не стал спорить Филарет. – У нас будет еще время для этого разговора, ваше высочества. Сейчас же я рад вам сообщить что поддержу создание Рыцарского ордена имени благоверного Александра Невского, блюстителем и воеводой коего являетесь вы.

– Хорошо, имя мне в принципе подходит. – немного подумав решил я.