«У нее есть доказательства? Она получала личный приказ? Может пройти ментата на проверку?» – тут же посыпались вопросы от молчавшей до того Марии, которые я просто транслировал девушке.

– Я… не знаю. – проговорила Ангелина, и тут же уцепилась за какую то мысль. – У тебя есть доступ к ментату? Какой род за тобой стоит? Я должна была догадаться что простого студента не стали бы пытаться убить. Ваше благородие я прошу прощения…

– Ты забыла, что я тебе сказал? Дыши глубоко. – оборвал я девушку, показав ладонью как делать вдох и выдох. – Рассказывай постепенно. С чего все началось.

– С матери… – неожиданно произнесла девушка, на ее глазах на мгновение проступили слезы, но она тут же взяла себя в руки и вытерла их порядком намоченным платком. – Моя мама – очень красивая женщина. Была, когда то. Красивая и гордая. Из младших дворян. Семья у нас никогда не была очень богатой, но мы и не бедствовали.

– Хорошо. Продолжай. – попросил я, погладив девушку по руке, когда она надолго замолчала.

– Пять лет назад за мамой начал ухаживать один хлыщ. Отец не выдержал столь откровенных приставаний и вызвал того на дуэль. Он был военным, дарником, и подтверждал свой титул несколько раз, уже претендуя на потомственное дворянство. – Ангелина тихо всхлипнула и переведя дух продолжила. – Но его противник оказался боярским сыном. Владетелем. Отца убили…

– Соболезную. – проговорил я, но девушка помотала головой.

– Тогда было грустно, очень. Мама плакала несколько недель, с трудом беря себя в руки. Но тяжело стало позднее. – сделав несколько глубоких вдохов продолжила Ангелина. – Хлыщ пришел на сороковой день. Довольный, ухмыляющийся, лоснящийся от богатства, он привез огромную коробку цветов и конфет, клялся маме в любви…

– Она согласилась? – спросил я.

– Что? Да… в смысле нет. Конечно нет. Не в начале. – проговорила Ангелина. – У нас тогда была небольшая лавка, доставшаяся маме от ее родителей. Не самая прибыльная, но милая и уютная. Продолжение дома. Мы жили над ней. Денег хватало и на мою учебу, и на домашние хлопоты…

Когда мама отказала ему в третий раз – лавку сожгли. – собравшись с духом проговорила Ангелина. – Мы спали наверху, когда нас разбудил звон стекла. Все загорелось, языки пламени быстро поднялись к нам, и мы выскочили в чем были. Не успели взять даже верхнюю одежду…

– Что сказали жандармы? – спросил я, когда пауза вновь начала затягиваться.

– Они нашли поджигателей тем же вечером. Когда мы еще сидели в участке, завернутые в одеяла… привели каких то пьянчуг, которым заплатили за то, чтобы они кинули в наш магазинчик зажигательную смесь. – зло сжав кулаки проговорила Ангелина. – Две бутылки водки за то, чтобы сломать чужую жизнь!

– Жандармы поймали заказчика? – спросил я, когда Ангелина чуть успокоилась.

– Нет. Мама рассказала им о том хлыще… но это сделало только хуже. Стоило жандармам узнать, что дело связано с высокородным, как они тут же перестали делать хоть что то. – покачав головой проговорила девушка. – Мама каждый день ходила в полицию, требовала… у нас оставалось немного денег в банке.

– Через месяц денег не осталось, и мама попробовала устроиться на работу, но ее нигде не брали. Даже прачкой и поломойкой. Я перестала ходить в школу, попробовала устроиться на работу сама. А потом. – Ангелина зажмурилась, глубоко вздохнула и только потом продолжила. – Мама занимала деньги, чтобы покупать продукты и оплачивать комнату, в которой мы жили.