– ТИХО БАБЫ! – не выдержав приказал глава рода, и в этот момент дверь в мою спальню распахнулась и на пороге появилась целая процессия. Три распаленных краснощеких женщины, в дорогих вечерних платьях, Мирослав Васильевич и мой денщик.

– Вы что… вы как… – пробормотала влетевшая в комнату женщина, даже девушка, уставившаяся на поднявшегося с постели меня. – Вы ЭТО хотите наследником Бронислава назначить?! Не бывать такому!

Глава 3

Со стороны ситуация, наверное, выглядела забавно, в комнату к тощему пацану врывается целая делегация из роскошно одетых барышень и щеголяющих современными костюмами кавалеров. Словно в палату к больному приехала делегация парламента или государственной думы. Вот только мне было совершенно не до смеха.

– Приветствую вас, ваши светлости. – прохрипел я, укладывая ладонью разлохмаченные волосы.

– Ваши светлости?! Нет, вы слышали? – возмущенно повернулась девушка к остальным. – Да он даже наших имен не знает. Как вы вообще этого дистрофика во дворец пустили.

– Этот «дистрофик» твой приемный сын, и я его уже в семью принял. – сказал Мирослав, ударив тростью о пол. – Имя дал, и свое слово.

– А я не приняла. – веско сообщила стоящая рядом поджарая женщина в деловом платье и накинутом поверх плеч пиджаке. – Дорогой, я твою поспешность прекрасно понимаю, и все же это не решенный вопрос. Мой отец будет против такого нарушения дворянского уложения.

– Людмила, это решение главы семьи! – снова нахмурившись произнес Мирослав, но женщина мягко оборвала его, положив руку на предплечье.

– И они не могут расходится с уложением и законами Империи. Бронислав мог признать его хоть сыном, хоть наследником, но должен был это сделать перед дворянской комиссией, тогда никаких вопросов не могло даже возникнуть. А теперь, в связи с его скорой, и безусловно очень трагической кончиной – это недоказуемо. – уважительно, но настойчиво, поправила она супруга.

– Последняя воля – священна. – мрачно сказал Мирослав, но ладошку жены не сбросил. – Но идти против воли государя мы не станем. Как и против законов. Александр предстанет перед комиссией, а я стану его официальным опекуном до совершеннолетия.

– Меньшиковы будут против! – гордо вскинув голову сказала моя «мать».

– Верно. – кивнула Людмила. – Дорогой, ты же не хочешь ссорится с министерством народного просвещения? Отец под ваши нужды целую программу Суворовцев создал, на интернат деньги выделяет, который ваше имя носит. Императоры последние пятьдесят лет выделяли средства из казны, а теперь ты хочешь одним своим действием все это погубить?

– При чем тут это? – гневно взглянул на жену Мирослав.

– Как при чем? Понимаю, ты все время в войсках, на фронте да на смотрах, но о таких простых светских вещах даже ты должен догадываться. – улыбнулась Людмила. – Тысячи сирот по всей стране вдохновляются шансом стать приемником великих князей. Состязания между лицеями и интернатами уже стали народным видом спорта, любимым во всех регионах, а если ты в обход всех механизмов назначишь этого – наследником…

– Не признают. – мрачно проговорил Мирослав, похоже смирившись. Вот так слово главы рода, приплыли. Но похоже разочаровался я в старом вояке рано. – Значит нужно сделать так чтобы признали, финальный отбор текущего курса только через полгода, время есть.

– Мама, вы что? Всерьез думаете это отродье в семью принять? – ошалело спросила Ольга.

– Ну, дорогая, посмотри на этого бедного мальчика, боюсь тут ничего не исправить не то, что за год, за всю жизнь.