Клиенты, конечно же, в большинстве своем верят в поговорку, что их дом — это их крепость, но только я стараюсь вывезти этих людей из обжитых ими гнездышек как можно быстрее.

Вот и оглядев дом Райана Кесслера, я преисполнился решимости уговорить его и членов семьи, не медля ни минуты, покинуть эту двухэтажную ловушку, построенную в колониальном стиле.

Подходя к двери дома, я не спускал глаз с окон. Райан открыл мне. Я знал, как он выглядит, из его личного дела и других источников. Увидев, что позади него на первом этаже никто не маячит, я убрал руку с запасного пистолета за брючным ремнем у меня на спине.

Он тоже перестал держаться за кобуру, болтавшуюся на бедре.

Я еще раз представился. Мы обменялись рукопожатиями. Я дал ему взглянуть на свое удостоверение, где есть мое фото, имя и эмблема федеральной принадлежности организации с орлом, похожим на того, что украшает герб министерства юстиции, но только птичка у нас немного другой породы. Что мы за организация, окончательно понять невозможно. Я же расплывчато именуюсь «офицером федеральной охраны США».

Он бегло осмотрел удостоверение, не задав ни одного вопроса, которые задал бы на его месте я.

— Вы связались с агентом Фредериксом, чтобы проверить мои полномочия?

— Нет. — Вероятно, в таких вопросах он полностью доверял своей интуиции полицейского. Или вид у меня был не слишком угрожающий.

Райан Кесслер, темноволосый, крепкий, широкоплечий мужчина, выглядел старше своих лет. Когда он склонил голову, а ему пришлось сделать это, потому что я был ниже ростом и стоял у подножия лестницы, вперед выкатился двойной подбородок. Я заметил также округлый животик и жировые складки на пояснице. Но черные глаза смотрели проницательно. Такой должен уметь вести допросы, подумалось мне.

— Что ж, агент Корт…

— Можно просто Корт.

— Просто? Звучит, словно вы рок-звезда какая-нибудь.

В моем удостоверении значатся два инициала, но я никогда не использую имени — предпочитаю только фамилию. Как и многим другим, Райану, видимо, это показалось претенциозным. Я не стал объяснять ему, что такова лишь часть нашей общей стратегии. В деле, которым мы занимаемся, чем меньше информации о себе ты даешь людям (и не важно — хорошим, плохим или совершенно посторонним), тем лучше. Когда о тебе известно слишком многим, труднее соблюдать секретность, а это неизбежно сказывается на эффективности операций по защите клиентов.

— Агент Фредерикс уже на пути сюда, — сообщил я.

В ответ лишь вздох.

— Это все какая-то неразбериха. По-моему, кто-то ошибся адресом. Нет никого, кто хотел бы причинить мне вред. Я ведь даже против «Джей-Эйтс» не работаю.

Он упомянул самую опасную банду латиноамериканцев а Фэрфаксе.

— Мне все же хотелось бы войти, если не возражаете.

— Вы, стало быть, что-то вроде телохранителя?

— Да, что-то вроде.

Он внимательно оглядел меня. Роста мне чуть не хватает до ста восьмидесяти при весе в 75 килограммов, который слегка колеблется в ту или другую сторону в зависимости от характера задания и вида сандвичей, составляющих основу моей диеты в текущем месяце. Я не служил в армии и не проходил курса подготовки офицеров ФБР в Куантико. Мне знакомы основные приемы самообороны, но я никогда не изучал ни одного из знаменитых восточных единоборств. На моем теле вы не обнаружите ни единой татуировки. Верно лишь то, что я стараюсь чаще бывать на свежем воздухе, бегаю трусцой и совершаю пешие походы, но марафона мне не пробежать и в передаче «Железный человек» делать нечего. Дома я отжимаюсь от пола и делаю приседания, потому что, как говорят, это улучшает работу системы кровообращения и, кроме того, позволяет мне заказывать лишнюю порцию сыра на свои бутерброды без угрызений совести.