Достаточно сказать, что большая часть синтетических наркотиков в северной Виргинии изготавливается именно в округе ПУ.

С такого расстояния я не мог определить ни марку, ни модель автомобиля, но прекрасно заметил, как километра четыре назад он совершил тот же поворот, что и мы, — бессмысленный маневр, который привел нас на безликую бедноватую улицу, ведущую в никуда. Сюда можно было заехать только по двум причинам: если вы жили на этой самой Хейвенли-стрит или же если хотели убедиться, что за вами следует «хвост».

Кто бы ни вел бежевую машину, на той улице не жил. Он продолжал и дальше ехать за нами.

Светлый седан. Ни года выпуска, ни марки, ни модели…

Вероятно, Лавинг сменил транспорт. Или, напротив, воспользовался той же машиной, потому что мы прежде ее не видели. Я обдумывал это, но подмогу по радио пока решил не вызывать. Опять-таки потому, что не хотел привлекать к нам лишнего внимания.

Какое-то время достаточно не спускать глаз с этого бежевого сопровождающего.

Кесслеры успокоились, пусть и не совсем. На переднем сиденье Райан продолжал разыгрывать из себя впередсмотрящего. Маятник настроений Мари со странной легкостью раскачивался от безудержной истерики через фазу сдержанности до игривого кокетства. Меня она продолжала называть «нашим гидом», и от этого я раздражался куда больше, чем от ее панических воплей полчаса назад. Джоанн снова замкнулась в себе и лишь смотрела невидящим взглядом сквозь боковое стекло. Интересно, размышлял я, она всегда была такой пугливой или на ее характер столь глубоко повлиял тот эпизод шесть лет назад, когда ей самой грозила смерть и у нее на глазах убили хозяев магазина, а Райана тяжело ранили? Но я заметил также, что если эмоционально она действительно дошла сейчас до крайности, то глубинные основы ее характера не были так сильно затронуты. Реакция моих клиентов на то, что по их следу идет преступник, очень часто проходила несколько уже известных мне стадий: отрицание, гнев, поиски выхода из положения, депрессия, принятие факта как должного. Отстраненность Джоанн была лишь одной из форм неверия в происходящее, отрицания самой его возможности.

За все то время, что мы в спешке покидали район, где жили Кесслеры, пользуясь самым запутанным маршрутом, Джоанн произнесла только две фразы. Сначала она сделала вполне здравое умозаключение, что по крайней мере ее приемной дочери и Картеру ничто не угрожает, поскольку теперь мы знали, где именно прятался Лавинг и его предполагаемые сообщники. Потом Джоанн начала вслух строить догадки о том, что с женой Тедди Нокса тоже едва ли случилось самое страшное. Убив ее, Лавинг утратил бы мощное орудие воздействия на Тедди, с помощью которого мог бы принудить того не давать против себя показаний. Это тоже было вполне разумным предположением. Однако столь же возможным представлялся вариант, что для Лавинга не имели никакого значения информация, которой владел Тедди, и его показания. В таком случае ему гораздо удобнее было бы избавиться от его жены. Я склонялся ко второй версии, но вслух не сказал об этом.

Райан попросил меня позвонить Фредди и выяснить судьбу жены соседа, но поскольку существовала вероятность, что они с Гарсией и другими агентами (при условии, что все были живы и невредимы) вели сейчас перестрелку с Лавингом и его людьми или преследовали их, я не хотел влезать со своим звонком. Имей Фредди сообщение для меня, он уже вышел бы на связь сам. Именно это я и сказал Райану. Он кивнул и, хотя мой отказ вызвал у него очевидное раздражение, вернулся к своему добровольному занятию — продолжил наблюдение за дорогой.

Внезапно и резко я свернул на стоянку у закусочной «Бургер кинг» и остановил машину.

Немало удивив меня, первой очень быстро отреагировала на это Мари.

— Эй, послушайте, можно я выскочу на минутку? Прямо перед нами телефон-автомат.

— Нет.