Почва. Нен Йим наклонилась и зачерпнула горсть жирной черной грязи. Ее запах был ни на что не похож – ну, немного напоминал аромат сточного канала под бассейнами, где разводили мернипов, или дыхание мау луура большого корабля-мира. Последний с помощью своей обширной капиллярной сети собирал отходы и разлагал их на питательные вещества, металлы и воздух. В детстве Нен Йим любила стоять там, где выдыхал мау луур; до сих пор это был единственный ветер, который она знала.

– Первый раз в настоящем мире, адепт?

Нен Йим обернулась, ожидая увидеть одного из своих приятелей-адептов, но тут же почтительно сложила щупальца парика, увидев, что это вовсе не жалкий ученик, а ее новая наставница – Межань Кваад.

Наставница дождалась, когда она закончит укладывать щупальца, и знаком разрешила ей повернуться.

– Можешь поднять глаза, адепт.

– Да, мастер Межань.

Межань Кваад была женщиной, приближавшейся к последней черте молодости. Не будь она формовщицей, она могла бы уже выносить ребенка, но это, конечно, была одна из разновидностей формовки, запретных для мастеров их касты. Она была худощава, но, несмотря на свой высокий статус, до сих пор обладала формами зрелой женщины. Широкое скуластое лицо Межань украшали ритуальные шрамы ее домена, а ее правая рука была рукой мастера с пальцами для боя. Прочие ее преобразования, в соответствии с эстетикой формовщиков, были более сдержанными. Знаки ее жертвоприношений не были внешними, как к тому стремились члены других каст. На ней был облегающий тело узит мастера, его крошечные реснички переливались неуловимыми оттенками, вылавливая из атмосферы чужие микроорганизмы и поедая их.

– И ответь на мой вопрос, – продолжала наставница.

– Да, мастер. Я никогда не была ни на одной планете за пределами нашего корабля-мира.

– И каковы твои впечатления?

– Наши корабли-миры строились на века, а может, и на тысячелетия. Йун-Йуужань создал планеты и луны на миллионы и миллиарды циклов. Ресурсы выходят наружу из недр луны медленно, при тектонических процессах, или с участием живых существ, приспособившихся к их нехватке. – Нен Йим снова посмотрела на грязь под ногами. – Но у меня такое чувство, что я стою на каком-то странном, невообразимом богатстве! А живые существа! Они отличаются от наших, они разнообразны, и ни одно из них не создано, чтобы служить нам!

Главная формовщица прищурилась.

– Они созданы, чтобы служить нам, – негромко сказала она. – Такова воля богов, чтобы жизнь служила нам. Тебя этому учили.

– Конечно, мастер, – сказала Нен Йим. – Я лишь имела в виду, что мы еще не преобразили их. Но мы это сделаем.

– Да, сделаем, – согласилась Межань Кваад. – Я подчеркиваю: именно мы. Ты знаешь, почему ты стала адептом, Нен Йим? Ты знаешь, почему ты здесь, а не занята устранением мутаций в метаноулавливающих рекам-фортепах разлагающегося мау луура?

– Нет, мастер.

– Потому что я видела твою работу в эндокринной галерее “летающего мира” “Баану Кор’н”.

Нен Йим потупилась и придала парику форму смущения.

– Я лишь сделала то, что нужно было сделать, – сказала она.

– Ты все сделала оптимально. Многие ограничились бы разложением тии, но ты пошла дальше. Ты применила протокол Вал Эг, хотя он никогда не использовался в эндокринной галерее.

– Я подумала, что это улучшит проницаемость внешних осмотических мембран…

– Да. Традиция и соблюдение правил имеют абсолютное значение в нашей работе, но все же чрезмерное увлечение ими может привести к ограниченности мышления.