Наверное, я слишком задумалась, потому что она продолжает отстраненно:

– Но если у тебя уже есть планы…

– Вообще-то, мам, звучит здорово. Встретимся там или в доме?

– Нет-нет. Я за тобой заеду.

– На чем, на твоем велосипеде? Со мной на заднем сиденье придется долго ехать до «О’Мэлли».

– Я сейчас возле проката авто напротив кампуса, и здесь стоит тот милый маленький синий «Мини-Купер» с откидным верхом. Помнишь его?

– Да…

– Что ж, он снова меня испытывает. Думаю, мне придется арендовать его на пару часов.

– О-о-кей, – тяну я с подозрительной ноткой в голосе. Это не похоже на маму. Мало того что она арендует машину (а с тех пор, как мы переехали в Вашингтон, она делала такое раз пять от силы), так она еще и едет сюда, к дому Кэтрин. Для нее это все равно что добровольно войти в логово зверя. Теперь я уверена, что что-то не так.

– Дай угадаю. Ты встретила мужчину своей мечты, и теперь сбегаешь, чтобы жить на уединенном острове на берегу Тихого океана, доверившись матери-природе.

Она снова смеется.

– Да. А еще я выиграла в лотерею. Ты свободна в полшестого?

* * *

Я доела свой кобб-салат, и в баскете, стоящем рядом с моей тарелкой, осталось два луковых кольца. Я поднимаю вилку и вонзаю ее в красно-белую клетчатую бумажную салфетку в нескольких сантиметрах от мизинца моей матери.

Она же прекрасно знает.

– Дебора Пирс, – говорю я самым строгим голосом, на какой способна, – вы в шаге от нарушения третьего параграфа, части второй Соглашения о луковых кольцах. Держите руки при себе, леди.

У нас с мамой есть договоренность насчет «О’Мэлли» – мы не делимся луковыми кольцами. Та, что не может держать в узде желудок и съедает все свои луковые кольца еще до основного блюда, должна смириться и терпеть.

К несчастью, глядя на эти последние два кольца в своей тарелке, я вспоминаю, как Трей угостил меня кольцами из «О’Мэлли» после моего первого тестового перемещения к мемориалу Линкольна и в наш последний день перед перемещением на выставку. Это, безусловно, напоминает мне и обо всем остальном, что происходит в моей жизни, о чем я не могу говорить с мамой.

Мама, будучи мамой, естественно, замечает изменения в выражении моего лица.

– Эй, я правда не собиралась красть твое луковое кольцо. Хотя я почти уверена, что тебе они положили больше, чем мне. Не напрасно ты, видимо, кокетничала с тем официантом.

Я поднимаю бровь.

– Я не кокетничала с официантом!

Она усмехается.

– Нет, и ты его даже не заметила. А он довольно симпатичный. Неужели все так серьезно с тем мальчиком, с которым ты встречаешься, что теперь ты даже не взглянешь на такого горячего парня?

Я не хочу сейчас говорить о Трее. Я рассказала ей правдоподобную полуправду о наших отношениях, сказав, что встретила его в Брайар Хилл, на вечере для новеньких учеников, и что мы встречались несколько раз. Все это более или менее являлось правдой, и поскольку мне пришлось опустить детали об альтернативных временных линиях, я не рассказала о том, что встреча наша произошла на его пороге и что мне пришлось убеждать его, чтобы организовать эту встречу.

Поэтому я протыкаю вилкой одно из моих оставшихся луковых колец и отправляю его на мамину тарелку. Я сделала это отчасти ради отвлечения внимания и отчасти потому, что они правда уже не выглядят так соблазнительно, после того как мои мысли обратились к Трею.