– Что произошло? – спрашивает Эвелин. – Нас насторожило то, как этот парень затащил Шайлу в комнату перемещений. Я сказала Тимо, что в этот раз что-то пошло не так. Когда мы появились в стабильной точке в среду, я подвернула лодыжку, а такого никогда раньше не случалось.

Машина сворачивает с дороги на небольшую парковку. Темно-оранжевый прямоугольный знак «A&W Ice Cold Root Beer» выглядывает прямо из стены невысокого здания.

Эвелин прищуривается и спрашивает:

– И почему мы здесь остановились?

Тимоти притормаживает под оранжево-белым навесом, рядом со столиками для пикника, расставленными в центре.

– Я голоден, и хочу пить, и подозреваю, что разговор будет долгим. Судя по тому, что говорит Кейт, мы можем не надеяться на возвращение домой, верно? Так, чего вы желаете, дамы?

Она закатывает глаза и отвечает:

– Я не голодна, Тимоти.

А я просто отрицательно качаю головой. Тимоти пожимает плечами, выходит из машины и идет к зданию, где мужчина средних лет в белой бумажной шляпе открывает окно, чтобы принять заказ.

– Если мы застрянем здесь надолго, он наберет килограммов двадцать, – говорит Эвелин. – Он перестал влезать в свои штаны с тех пор, как мы начали исследовать убийство Кеннеди. Не понимаю, как люди с таким плотным питанием живут дольше пятидесяти.

Я слабо улыбаюсь ей, но ничего не говорю. Неважно, сколько чили-догов он съест. Забота об уровне холестерина не остановит пикап с бревнами от столкновения с их фургоном в 1974 году. Они погибнут, и мой пятилетний папа очнется в больнице спустя два дня круглым сиротой. Я не могу сказать им ничего, что могло бы изменить это, поскольку именно таким путем могу появиться я, и, как любит говорить Кэтрин, я – новая последняя надежда Земли. Или, по крайней мере, для большей части ее населения.

– Итак, как долго мы… – начинает она и поднимает ладони, продолжив: – Нет. Подожди, пока он вернется, или тебе придется все повторять дважды.

Проходит некоторое время, и пока мы ждем, я решаю нажать кнопку «видео» на своем телефоне и начинаю записывать. В кадре на несколько секунд появляется Эвелин, наблюдающая за Тимоти нежным, но все еще раздраженным взглядом. А потом он возвращается к машине, держа в руках металлический поднос с тремя высокими матовыми кружками и парой чили-догов, доверху наполненных сыром и луком. Он стучит костяшками пальцев в окно со стороны Эвелин. Она поворачивает ручку окна.

– Только ты будешь это есть, так почему бы не поставить на свою сторону? Они воняют.

Он игнорирует ее, оставляет поднос у окна и возвращается к водительскому креслу. Эвелин ждет, пока он сядет, а затем протягивает ему чили-доги, с отвращением сморщив нос.

– Эв вегетарианка, – говорит Тимоти. – Обычно я тоже, но в чужой монастырь со своим уставом не ходят, верно? Я просто отношусь к этим поездкам как к отдыху от веганства. – Он откусывает большой кусок от первого дога, когда Эвелин передает мне газировку. Я вполне разделяю ее мнение насчет чили-догов, но газировка – не знаю, то ли это матовая кружка, то ли колотый лед, то ли отсутствие кукурузного сиропа с высоким содержанием фруктозы, но на вкус она намного лучше, чем то, что я привыкла пить.

Я поднимаю брови в немом вопросе, и Эвелин кивает.