|
Как и… любовь лорда Бастельеро, – добавил он с явной неприязнью. – Клянусь Благими, я не хотел бы расстроить вас, Аластор, но возможно, что вашей супруге действительно нужна помощь целителей. Она пережила тяжелое потрясение, это правда, но ее личность сложилась задолго до этого несчастья. Как бы объяснить… Представьте себе вазу, для которой тщательно отобрали глину, вылепили ее на гончарном круге, расписали, обожгли. Потом эту вазу можно наполнить водой, молоком, чем угодно, понимаете? Но суть вазы останется неизменной. Беда, которая случилась с ее величеством, наполнила вазу ее души горечью. Эту горечь можно вылить и заменить чем-то более приятным, но сама ваза останется той же самой. Ее можно переставить в другое место, украсить цветами, заботиться о ней, но глину, из которой ее вылепила жизнь, не превратить в золото или мрамор. Ее можно либо принимать такой, какая она есть, либо…
– Разбить… – тихо подсказал Лучано, и Аластор вздрогнул. – Либо разбить, – невозмутимо согласился Дункан. – Но будем надеяться, что до этого не дойдет. А вот и шамьет готов! – Мне что-то не хочется, – пробормотал Лучано, поежившись, как в ознобе. – Милорд магистр, вы уверены, что этот осмотр не может подождать? Не подумайте, я очень ценю, что вы ради меня приехали во дворец, но… Может, отложим? – Никаких «отложим»! – возмутился Аластор. – Лу, что ты как ребенок? Да после такого от тебя целители отходить не должны, а ты боишься какого-то осмотра? Кстати, канцлер сказал, что тот мерзавец был один, никаких сообщников. Леди Немайн его допросила. Явился из Итлии нарочно для тебя, представляешь? – В самом деле? – уточнил Лучано с каким-то застывшим лицом. – Благие Семеро, благословите грандсиньора Ангуса и грандсиньору Немайн. Так… любезно с их стороны это выяснить. Ладно, давайте проведем осмотр, только побыстрее, – добавил он чуть ли не отчаянно. – Мне выйти? – Аластор запил крошечную котлетку остывшим шамьетом Лу, в который раз удивляясь, почему итлиец пьет такую гадость, если умеет варить великолепный сладкий напиток. А у самого ни капельки меда в чашке нет! – Лу, на тебе лица нет, может, и правда позвать целителей? – Одну минуту. – Дункан присел на кровать и положил руку Лучано на лоб. – Это не займет много времени. Пытаясь не смотреть в сторону друга, напряженного, как лошадь перед прыжком, Аластор перевел взгляд на Флориморда. Как раз вовремя, чтобы шлепнуть по пушистой наглой лапе, потянувшей с блюда оставшийся там кусочек семги. Флориморд укоризненно глянул в ответ, всем видом изображая, что голодает уже неделю. – А в спальне вчера в углу мышь скреблась, – безжалостно сообщил ему Аластор. – Может, мне Перлюрена попросить ее поймать? Только тогда и сливки с королевской кухни ему отдам. Ты хоть вид сделай, что ловишь, у меня половина придворных этим занимается, их я тоже кормлю за умильную морду и за то, что по дворцу красиво ходят. – Ну вот и все, – негромко сказал Дункан, встряхивая руку, которую снял со лба Лучано. – Никаких оснований для беспокойства, мозг прекрасно функционирует. Магистр Бреннан провел замечательную работу! Кстати, я второй раз в жизни вижу человека, который побывал на Темных Путях и сумел вернуться. – Темные Пути? – удивился Аластор. – Что это? – Отвратительное место, – пробормотал Лучано. Заглянул в свою опустевшую чашку, глотнул шамьет из чашки Аластора и тут же поставил ее на место. Дункан молча подвинул к нему свою, к которой Лу жадно припал, осушил почти полностью и благодарно улыбнулся разумнику: – Вы меня снова спасли, грандсиньор. |
