-  Может, он получил какие-то известия о Сандре? - робко предположила я.

    Владислав нахмурился, присел на край кровати и взял меня за руку.

    -  К сожалению, нет. Я сразу спросил об этом, но дядюшка сказал, что речь пойдёт совсем о другом. - Он тихо вздохнул. - А у тебя как, Инночка? Ты что-то чувствуешь?

    Я поняла, что он имеет в виду мой вчерашний отказ от противозачаточных чар, и слабо улыбнулась:

    -  Глупенький! Разве это можно почувствовать на следующее утро. Да и вряд ли у нас получилось с первого раза. Сейчас у меня не самый благоприятный период, так что придётся немного потерпеть.

    В его глазах засияли радостные огоньки:

    -  Так ты твёрдо решила?

    -  Да, - ответила я, хотя в душе испытывала глубокие сомнения насчёт разумности моего поступка, особенно в канун длительного путешествия по Граням. - Хватит уже откладывать.

    Владислав поднёс мою руку к своим губам, нежно поцеловал каждый мой пальчик, затем поднялся.

    -  Ладно, - сказал он. - Мне нужно поторапливаться.

    -  Ты и завтракать не будешь?

    -  Нет времени. Дядюшка сказал, что распорядится подать для меня кофе и пару бутербродов к себе в кабинет.

    Владислав подошёл к трюмо с зеркалом, взял сушилку для волос, которая, как и большинство бытовых приспособлений на Гранях, приводилась в действие магией, и занялся своей мокрой шевелюрой. Между тем я выбралась из постели, быстренько сбегала в ванную, а вернувшись, снова юркнула под тёплое одеяло и дважды дёрнула висевший у изголовья кровати золочёный шнур, извещая дежурных фрейлин, что уже проснулась.

    Муж ухмыльнулся, глядя на меня в зеркало, но промолчал. У него уже давно исчерпались все шутки по поводу моего ежедневного утреннего церемониала, а повторяться он не любил. Кто-нибудь другой на его месте продолжал бы донимать меня своими заезженными остротами, искренне считая, что они остаются смешными и на десятый, и на двадцатый раз. К счастью, Владислав был не такой. Единожды сравнив меня с Клеопатрой и заметив при том, что она плохо кончила, он не стал развивать эту тему в дальнейшем, хотя, полагаю, соблазн был велик. Владислав, конечно, не совершенен - но, без сомнения, близок к совершенству. Он самый милый, самый чуткий, самый добрый парень на свете, и мне несказанно повезло, что я встретила его. У меня есть много претензий к Мэтру за его вмешательство в мою судьбу, за попытки манипулировать мною, пусть даже из самых лучших побуждений; но в то же время я искренне благодарна ему за то, что он нашёл мне такого замечательного мужа.

    Владислав как раз закончил сушить и расчёсывать волосы, когда двустворчатая дверь, ведущая в прихожую, отворилась и в комнату вошли две молоденькие девушки шестнадцати лет, блондинка и брюнетка, обе в простеньких, но симпатичных платьях, которые с равным успехом могли сойти как за выходной наряд горничной, так и за домашнюю одежду какой-нибудь знатной девицы. Сегодня в моих покоях дежурили Сесиль и Грета, беззаботные юные создания, бывшие воспитанницы пансиона для благородных девиц при королевском дворе, а ныне мои фрейлины.

    Вместе с ними в спальню вошёл, вернее, влетел, наш кот Леопольд. С громким криком «Привет!», больше похожим на боевой индейский клич, чем на утреннее приветствие, он бросился к Владиславу, энергично потёрся о его ноги, затем одним огромным прыжком оказался на кровати и лизнул меня в щеку.

    -  Здравствуй, Инночка. Пора вставать, соня.