Водитель хотел что-то ответить, но, видимо, решил не терять времени – залез в кабину, включил мотор, съехал с эстакады. Выскочив из кабины, он открыл ворота и до того, как они успели снова соединиться, выехал со двора, опять царапнув бортом по арматурной проволоке.

Махнач проводил взглядом грузовик, поднявший на дороге клубы пыли, постоял, глядя, как Андрей смывает с мотоцикла пыль, оглянулся по сторонам.

– Слушай, – сказал он негромко. – Когда ты выстрелил из этой штуки... Ничего не заметил?

– А что? – резко повернулся Андрей. – Что я мог заметить?

– Ну, понимаешь... В том смысле... Ничего странного не показалось?

– А тебе показалось?

– Когда я оглянулся... Вроде он упал как-то не так... Не так он упал, понимаешь?

– Как смог, так и упал, – Андрей передернул плечами. – А как ему надо было упасть?

– Как-то уж очень всерьез... От испуга так не падают.

– А как падают от испуга?

– Его отбросило.

– Да ну тебя! – отмахнулся Андрей. – Нормально упал мужик, чего там... Как ему еще падать?

– Что-то тут не то, Андрюша... Посмотри на ребят... А этот истеричный водила... Даже доски свои оставил, побоялся забрать. А как ему без досок? Он же мебель возит... Шкаф затолкать, буфет какой-нибудь... Не взял. А Михей как мотанулся к телефону... В машине, помнишь, когда ехали... Ты там что-то рассказывал потешное... Никто даже не улыбнулся.

– Ты тоже не улыбался? – спросил Андрей.

– Понимаешь, я сразу почувствовал, что они взвинченные какие-то... Им не до шуток. Они перепуганы, Андрей, оглянись. В деле были мы с тобой, ты стрелял, я вел... А перепуганы они.

– Черт их знает! – Андрея раздражал этот разговор.

Он чувствовал, что Махнач прав, происшедшее имеет какой-то смысл, ускользающий от него. Да, конечно, он заметил странности в поведении ребят, но объяснял это необычностью всего, что случилось.

– Может, они вообще трусоваты? – предположил Андрей, найдя самое простое объяснение.

– Нет, они не трусоваты, ребята тертые... Бывали во всяких переделках. И Жирный, и Михей... Вон машину как обработали... Когти рвали, чтоб побыстрее грузовик со двора выпихнуть. А водила как дергался...

– Слушай, Вовчик, ты на что намекаешь? Скажи прямо, придумаем что-нибудь!

– Да нет, я не намекаю... Но упал тот мужик по-чудному... Так не падают.

Андрей с недоумением посмотрел вслед Махначу, попытался вспомнить подробности всего, что произошло утром, но ничего нового на память не пришло. Направив струю воды на номер, он смыл грязь, которую сам же утром старательно наносил, отодрал два кусочка изоляционной ленты, наклеенных на номер, они превращали тройку в восьмерку, а из девятки делали ноль. Теперь это был истинный номер мотоцикла, и никто уже не сможет доказать, что видели его на месте происшествия.

Мотоцикл стоял на небольшом возвышении, и черный ручей стекал за пределы гаража в небольшой овраг, навсегда унося следы утренней поездки. Андрей старался промыть углубления протектора, зная, что грязь на колесах позволяет доказать – именно этот мотоцикл был в какое-то время в этом месте. Вода, унося песок, как бы омывала и душу, очищая ее от слабых угрызений совести, от боязни разоблачения. Андрей не просто мыл мотоцикл, он смывал с себя ощущение вины. Очищался и мотоцикл, это уже было не серое механическое сооружение с фальшивым номером – проявились никелированные части, вспыхнул красным цветом бак, заиграли на солнце фара, габаритные фонарики, заискрились спицы, проступили мордашки наклеенных на бак красоток.