— Кто бы мог подумать, что у него в голове такое, — сказал второй, и на этот раз я узнал гнусавый голос Чарли Сколника, который в том году тоже учился в моем классе.

— Как такое могло случиться? — вздохнула какая-то девочка. — Он ни с кем не общался.

— Ты хочешь сказать, никто не обращал на него внимания, — возразил Чарли. — Словно его и вовсе не существовало.

Затем наступила тишина, мимо меня в весеннем воздухе, напоенном свежестью и солнцем, проплыло немного сигаретного дыма, а затем Чарли снова заговорил:

— Вы обратили внимание? Пирсон даже на похороны не пришел.

— Может, он просто не любит похороны, — заметила девочка.

— Этот Пирсон — конченый ублюдок, — процедил Чарли.

Пирсон преподавал у нас иностранные языки, и я был целиком и полностью согласен с Чарли. Этот консервативный напыщенный фанатик однажды посоветовал мне читать что-то еще, помимо Стивена Кинга. Я знал, что у Пирсона вышла книга; в библиотеке школы хранились два экземпляра — возможно, единственные, которые издателю удалось пристроить. Она называлась «Возможно, это призраки исчезнувших городов», и я уверен, что это цитата из книги другого автора, так как человек такого рода в принципе не способен на оригинальную мысль.

— Сволочь он, я понял это с первого взгляда, — подтвердил первый парень.

— Что ты думаешь о Генри Уокере? — вдруг спросил Чарли Сколник.

Я затаил дыхание, сердце бешено застучало.

— Прикольный тип, — сказал его собеседник.

— Он просто чудик, — поправил Чарли, и я покраснел до ушей.

— Почему это?

— Этот чувак, — продолжил Чарли, — никогда не тянет руку, разве что учитель сам его спросит, но, черт подери, отвечает всегда хорошо. У него отличные отметки, хотя он ни к кому не подлизывается. Вы это заметили? Преподы считают, что ему все по фигу.

— Так это высший класс, — сказал первый парень, и я почувствовал, как меня распирает от гордости.

— Он ничего так, — признала девочка, и мое сердце чуть не выскочило из груди.

— Надо бы с ним поговорить, — заметил Чарли. — Предложить куда-нибудь сходить с нами, например в лес, посмотреть на него… Что вы об этом думаете?

— А это не у него мамашки лесбиянки? — поинтересовался первый.

— И что? — озадаченно спросила девочка.

Тишина.

— То, что стряслось с Ларкином, заставило меня призадуматься, — грустно вздохнул Чарли. — Что мы о нем знали? Может, если б у него были друзья, как у нас, если б он не был так одинок и мог с кем-то поговорить, такого не произошло бы. — Последовала пауза. — Нет, серьезно, я не хочу еще одного самоубийства на этом острове неудачников.

— Пригласи его к себе на днюху, это как раз через две недели, — предложила девочка. — Вот и посмотришь.

Я услышал, что они засобирались, и по-быстрому удрал. Вот так я получил первое приглашение на день рождения за последние два с половиной года.

— Тебе нравится эта музыка?

Из динамиков будто текла река расплавленного металла, лился грубый поток язвительных насмешливых голосов и гитарных аккордов.

— Еще бы! — сказал я. — А что это?

— «Нирвана».

Он протянул мне два альбома — не аудиодиски и даже не MP3, а винил… На первой обложке был изображен младенец-пловец, пытающийся схватить банкноту, плавающую в бассейне, на второй — изящная женская статуя с крыльями ангела, разве что у нее были видны кости, вены и кишки.