Трейси закончил свой завтрак и направился на аукцион лошадей в Тэттерсоллс, Валентин продолжал следовать за ним. Если бы он хотел знать из первых рук о том, что планирует Мельбурн, то лучшим вариантом было извиниться, и маркиза снова бы допустили в круг единомышленников. Тогда ему пришлось бы сидеть и слушать — слушать о планах ее братьев на жизнь Элинор, и знать, что они не имеют настоящего понятия о том, что она хочет или чего заслуживает, или в чем нуждается.

Через двадцать минут после того, как Трейси устроился на месте для обозрения аукционов, к нему приблизился с запиской слуга в ливрее Гриффинов. Проклятие. Они это сделали. Конечно же, Трейси в конце концов мог бы понравится Нелл, она могла бы быть даже счастлива с ним. Но для Валентина это было неприемлемо. Только не тогда, когда он будет смотреть на нее со стороны и знать, что мог бы получить ее для себя, если бы только предпринял хоть какие-то действия.

Значит, настало время действовать, и к черту последствия. Глубоко вдохнув, Валентин приблизился к герою войны.

— Трейси, я вижу, что вам выпала честь получать корреспонденцию от Мельбурна, — прокомментировал он, указывая на записку.

— Деверилл. Да, это — очевидно, мне нужно явиться сегодня днем на аудиенцию.

— Есть какие-то идеи, зачем?

Джон посмотрел на маркиза.

— Да, у меня есть одна идея. Но если вы не знаете о чем речь, то я не думаю, что должен обсуждать это с вами.

— Конечно же, я знаю, почему вас вызвали, — ответил Валентин, сумев как обычно беззаботно растягивать слова. — Вы заинтересованы в этой партии?

— А кто бы не был заинтересован? Леди Элинор — красивая женщина.

— И к тому же приданое не такое, над которым стоит смеяться.

Трейси нахмурился.

— Могу я спросить, каков в точности ваш интерес в этом деле?

— Я друг семьи. Я просто хочу быть уверенным, что леди Элинор будет счастлива.

— Тогда спросите у нее. — Аукционист объявил следующую лошадь, и Трейси повернул голову. — Извините, но мне нужно предложить свою цену на упряжку.

Валентин кивнул и пошел прочь. Теперь он знал достаточно. Мельбурн, и возможно даже Элинор, остановили свой выбор на этом кандидате, и потенциальный супруг также не имел возражений против брака.

Отлично, возражение имелось у него. Никто не спросил Валентина, кто, по его мнению, будет самой лучшей партией для Элинор, и никто даже не станет рассматривать его в этом качестве. Нет, только не погрязший в грехе маркиз Деверилл. Нет — даже если он сумеет убедить их, как… важна Элинор для его жизни, или что он не представляет себе, как прожить остаток дней, если он не сможет поговорить с ней, поцеловать ее, просто бросить на нее взгляд.

Согласно мнению церкви в лице отца Майкла, ему нужно предоставить Элинор компенсацию. Сделать это было просто единственно правильной вещью. И учитывая, сколько времени он провел, спускаясь в ад, ему лучше прислушаться к этому. Валентин мрачно усмехнулся. Он собирался сделать кое-что, чего поклялся избегать любой ценой: последовать за своим сердцем. Маркиз надеялся, что этот высохший орган был настроен на приключения.

Элинор внезапно проснулась. Она ощущала себя вялой и дезориентированной, словно спала слишком крепко и проснулась слишком быстро. Часы на камине были укрыты чернильно-черной темнотой, но по тишине в доме и на улице можно было предположить, что сейчас где-то между двух и пятью часами утра.

Вздохнув, девушка повернулась на бок и снова решительно закрыла глаза. Не думай ни о чем, приказала она себе, когда ее сознание наполнилось угрожающими образами обаятельного Джона Трейси и того, как счастлив он был встретиться с ее братом.