Хозяин гостиницы проводил их в небольшую отдельную комнату со столом и шипящим камином.

— Я вернусь к вам через минуту, милорд, — проговорил он через кудрявую до невозможности бороду. — Почтовая карета отправляется, и я должен усадить в нее пассажиров.

— Просто пришлите нам чай для начала, — согласился Валентин, кивнув. — И мы подождем завтрак.

— Да, милорд.

— Он весьма странно посмотрел на меня, — заметила Элинор, потягиваясь, как только дверь закрылась.

В венах Валентина разгорался огонь, когда он смотрел на нее. Никто другой не получит эту женщину — даже на одну минуту или на промелькнувшую мысль. Наконец-то он сделал правильную вещь и, как он надеялся, для них обоих.

— Конечно, он сделал это; ведь на тебе вечернее платье.

Нелл показала ему язык.

— И я видела, что ты записал нас… как лорда и леди Смит? Ты даже не пытаешься ускользнуть от Мельбурна.

— Нет, я лишь рассчитываю на то, чтобы обогнать его. Мой самый лучший сценарий заключался в следующем — твоя горничная решит, что ты заслуживаешь того, чтобы выспаться, и не придет будить тебя до одиннадцати часов. Она увидит записку и отдаст ее дворецкому, который отнесет ее Мельбурну, который прочитает ее через полчаса. Затем ему нужно будет разыскать Шея и Закери и сформулировать план, так что они сядут на лошадей и последуют за ними только в половине первого. — Он вытащил карманные часы и открыл крышку. — Что произойдет… еще через четыре часа.

— И мы будем на десять часов впереди них. Нам удастся вовремя добраться до Шотландии?

— Удастся, даже если мне самому придется тянуть лошадей, — ответил маркиз. Нелл привыкла к своим братьям и их самоуверенным взглядам на мир, как и он сам привык к этому, но Валентин отлично знал, что остальная часть Англии выполнит каждое требование Гриффинов. А он только что перешел им дорогу самым скандальным образом.

— А каков самый худший сценарий?

— Они будут здесь через десять минут, — произнес он, усмехнувшись. — Но я намерен быть оптимистом. Это моя новая философия.

Элинор хихикнула.

— Святые небеса. Если это стихийное бедствие, то, по крайней мере, оно будет захватывающим.

Валентин искоса посмотрел на нее, пока Нелл шла к окну, чтобы взглянуть на пассажиров отъезжающей почтовой кареты. То, как она произнесла «стихийное бедствие», беспокоило его. Она уже сделала несколько решительных шагов во время этого приключения; и что бы маркиз не говорил, если бы Элинор по-настоящему захотела остаться в Лондоне, то он повернул бы карету обратно. Но при этом она и не была беззаботной, наивной молодой мисс, которая без вопросов верит всему, что ей говорят. Ее глаза были открыты; но ее беспокоило то, что она видела. А смотрела она на него.

Служанка вошла в комнату с их чаем, сделала реверанс, поставив поднос на стол, и поспешно вышла. Элинор безмолвно подошла, чтобы наполнить две чашки, добавив одну ложку сахара себе, и две — ему.

— Ты запомнила, — произнес Валентин, указывая на сахар.

Ее мягкие губы изогнулись.

— У меня было что-то вроде безумного увлечения тобой.

Поднявшись, Валентин подошел к ней сзади.

— Только было, а теперь? — нежно спросил он, нагнувшись, чтобы поцеловать ее в затылок.

— Когда мне было пятнадцать, я считала тебя просто неотразимым. — Ее легкий вздох от поцелуя заставил его член снова затвердеть.