Валентин уставился на бумагу, желая, чтобы он смог воспламенить ее одной своей мыслью.

— Это не честно, Мельбурн, — проворчал он, когда письмо не воспламенилось. — Я был пьян, когда писал это. — Выругавшись, маркиз проглотил половину своей порции виски. — Проклятие.

— И я был пьян, когда принимал это. Мы были в одинаковом состоянии, так что ты не можешь утверждать, что я получил какое-то преимущество над тобой.

— Тебе надо было стать чертовым поверенным, Себастьян.

Герцог только снова улыбнулся.

— Оскорбления в мой адрес не помогут в твоем случае, — зажав бумагу кончиками пальцев, он уселся в одно из редко используемых читальных кресел у камина. — Я могу прочитать эту бумагу тебе, хотя на самом деле я помню ее наизусть.

— Избавь меня от этого. Это дурная манера, напоминать кому-то о его единственном моменте слабости.

— Единственном? Гм. «В обмен на услуги, оказанные в отношении отваживания некоторой настойчивой женщины», — продекламировал его светлость, — «я тем самым должен предъявителю этой записки одно одолжение по его выбору. Подписано — Валентин Юджин Корбетт, маркиз Деверилл.»

Валентин упал в кресло напротив.

— Ради Бога, хорошо. Ты выиграл, ублюдок. Только никогда больше не повторяй никому мое полное имя, включая и меня.

— Превосходно, — герцог Мельбурн поднялся, убирая проклятый клочок бумаги в карман. — Сейчас она должна быть где-то в Гайд-парке. Я советую тебе не задерживаться.

— Ты хочешь, чтобы я ехал прямо сейчас?

— Кобб-Хардинг прибыл за ней на высоком фаэтоне. Это должно облегчить твой поиск.

— Мельбурн…

У двери герцог снова бросил взгляд вглубь библиотеки.

— Держи ее подальше от неприятностей, Валентин. Это все, о чем я прошу. Этим я оказываю тебе доверие. В твоих руках моя фамильная честь.

Валентин проводил герцога фигурой из двух пальцев, как только тот вышел, а затем снова упал в кресло, чтобы прикончить виски. Никакой полет воображения не сможет убедить его, что все будет хорошо. Из-за этой проклятой записки, он только что оказался впутанным в семейные распри, в то, чего умело избегал с тех пор, как ему исполнилось восемнадцать, и его отец, наконец-то, был предан забвению.

Себастьян, должно быть, был в отчаянии, если пришел к нему. Даже сейчас, вопреки вышеупомянутым герцогом качествам, Валентин был далеко не самым мудрым выбором в качестве чьей-то компаньонки. И если неделю назад он посчитал бы эту услугу лишь немного раздражающей, то со вчерашнего дня происходящее стало беспокоить его гораздо больше.

— Говорят, послали как-то раз лису охранять курятник, — пробормотал он, поднимаясь, чтобы приказать оседлать лошадь.

Проблема была в том, что у этой лисы в руках сейчас была честь престижной семьи, честь его друга. Так что Элинор Гриффин останется в безопасности вне его досягаемости, независимо от того, о чем маркиз мог думать в глубине души.

Глава 4

— Я никак не могу понять, как вы сумели этого добиться, — произнес Стивен Кобб-Хардинг, поворачивая спортивный, высокий гоночный фаэтон в тень нескольких дубов.

В центре парковой дорожки собралась группа мамаш, вероятно, чтобы обсудить брачные сделки между их сыновьями и дочерьми. Элинор не могла представить своего строгого брата Мельбурна в подобной толпе сплетниц, но при этом девушка сомневалась, что он никогда и не с кем не обсуждал ее матримониальное будущее.

— Как я уже говорила, его светлость и я пришли к взаимопониманию.