– Что делать дальше? – Дилан ухмыльнулся, что не сделало его менее привлекательным. – Мы ничего делать не будем. А вот ты уберешься отсюда и заберешь этих подростков, иначе их смерть будет на твоей совести.

Дейзи хихикнула.

– Ответ неверный. Не стоило тебе впутывать нас…

Я вскинула руку, останавливая Дейзи, которая, к счастью, на сей раз послушалась и замолчала.

– Верно. – Поставив локти на стол, я заглянула в его полные ненависти глаза. – Я скажу тебе три вещи, и твой ответ определит, как будут развиваться дальнейшие события. Вот тебе факты. Тот, кто рассказал мне о тебе, был последним… – Я указала на себя. – Ужасным скалолазом. – Я приподняла бровь, чтобы убедиться, что он понял это иносказательное высказывание о моей магии. – Мы не в курсе, откуда он узнал о тебе. Он приходит и уходит, когда пожелает. Я не контролирую его, но храню его «базу». Она очень хорошо спрятана, он сам об этом попросил, так что никогда не попадет в плохие руки. Но его можно призвать и с помощью других объектов. Если я перестану… сеять дикий овес, и его призовет кто-то другой, твоя тайна будет в опасности. А пока я сею овес…

– О господи, перестань. Люди у прилавка нас не слушают, – проворчала Дейзи, потирая виски.

Я вздохнула:

– Пока я жива, твоя тайна в безопасности. Все, кто в курсе, связаны кровной клятвой с Кираном, и он позаботится о том, чтобы они не нарушили молчание. Я скажу «уходим», и вся команда уйдет без вопросов. Тебя больше не потревожат, а если что, я лично приду тебе на подмогу. Клянусь.

Он скрестил руки на груди:

– Думаешь, твое слово для меня чего-то стоит?

– Я скажу тебе, чего стоит для тебя мое слово. – Я чуть подалась вперед, зная, что тот огонь, который недавно пылал в его глазах, сейчас разгорается в моих. Может, и моя душа сейчас пульсирует такими же черными и красными сполохами? – Только тронь моих детей, и я превращу этот городишко в пристанище зомби, и тебе придется поджаривать своих же друзей, которые станут охотиться за твоей душой. Я достаточно ясно выражаюсь?

Глаза его расширились, на скулах заиграли желваки. Может, раньше он и полагал, что я лгу, но сейчас едва ли.

– Мордекай, доедай пирог, – бросила я. – Джип у нас с крышей, и колеса у него резиновые. Молния не достанет нас, пока мы внутри.

Между бровями Дилана прорезалась морщинка, и я вдруг задумалась, не ляпнула ли глупость.

– Еще кое-что, – сказал он. – Ты хотела получить эту метку? Только честно, я пойму, если ты соврешь.

– Честно – первую я приобрела нечаянно, в запале. Второй и все последующие разы – да, они были намеренными, и чаще всего я сама просила об этом.

– И иногда очень громко, – фыркнула Дейзи. – Фу, мерзость. Когда мы жили в старом доме, нам приходилось затыкать уши. Слава богу, теперь мы на разных этажах, так куда лучше.

– Ты когда-нибудь прекратишь? – одернула я ее, краснея, и вовь обратилась к Дилану: – Я люблю его. Я ношу его метку, мы связаны с ним духовной связью. И те и другие узы постоянны.

Дилан впился в меня взглядом, но промолчал. Над столиком повисла тяжелая тишина. Нервные мурашки бегали у меня по спине.

Я развела руками:

– Ну и? Что дальше?

– Ты права в одном, – сказал Дилан.