|
Жесткие светлые волосы, собранные в хвост, окруженный выбившимися, беспорядочно торчащими прядями. Спортивный топик, сплющивающий то, что бюстгальтер с мягкими чашечками вполне мог бы превратить в приятную округлость, сводя почти на нет мои и без того скудные изгибы. Брюки, доходящие лишь до лодыжек, потому что в магазине уцененных товаров не было штанов подходящей мне длины. За исключением хорошей кожи, почти не видевшей солнца (жизнь в вечном тумане может и так повлиять на человека), я терпела крах по всем стандартам красоты. Но я работала там, где меня тупо терпели, с людьми, которые редко разговаривали со мной, и ресурсы мои были ресурсами нищего. Я не пыталась ни на кого произвести впечатление, и никто не хотел, чтобы я производила впечатление на него. Причепуриваться не было никакого смысла, даже если бы у меня были на это силы. Или косметика, произведенная не в прошлом десятилетии.
Я разгладила мятую рубашку на животе, думая о точеном лице незнакомца, о его стильных джинсах, о том, как простая футболка облегает идеальное тело. Отчего-то надменность, которую он носил, как плащ, не умаляла всей этой нереальной красоты, силы и атлетической грации. Образ, от которого аж слюнки текут, портили злые, пронзительно-синие грозовые глаза. От его пристального твердокаменного взгляда меня пробирал озноб. Он смотрел на меня, как хищник на добычу. Я и чувствовала себя добычей – и вовсе не в сексуальном смысле. Он был опасен, и если играл сейчас со мной в кошки-мышки, то одеяло – приманка. Возможно, он надеется, что я ослаблю бдительность. – Все в порядке? При звуке голоса Мордекая я аж подпрыгнула, обернулась, стараясь контролировать выражение лица, и автоматически буркнула: – Угу. Он медленно вышел из кухни, кутаясь в потрепанное одеяло. Каждый шаг сотрясал его тощее тело так, как не трясет ни одного здорового оборотня даже в предсмертных корчах. Ему было больно, и, могу поспорить, холод уже глубоко въелся в его бедные кости. Отчаяние охватило меня. Может, одеяло и было ловушкой, но в такую ловушку я попадусь с радостью, если это поможет Мордекаю. – На, возьми! Я выиграла самое потрясающее одеяло в мире. Прикинь-ка! Больше не раздумывая, я развернулась и схватила пакет. Возможно, это была плохая идея, но если она подарит парню в его дерьмовом, пронизанном болью существовании теплую ночь, то я справлюсь с последствиями. – Среди одеял оно – как «Роллс-Ройс» среди автомобилей. Хотела устроить сюрприз, но, раз уж ты все испортил… Вот. Я сунула ему пакет. – Что? – медленно произнес он в явном замешательстве. Что ж, я умею сбивать людей с толку. – Ты не должна врать… Я захлопнула дверь перед Фрэнком, отсекая его слова – и надеясь заодно, что до него дойдет намек и он отвалит. – Что происходит? – Дейзи выглянула из-за угла, увидела, что входная дверь закрыта, и шагнула в коридор. – Ты что-то сказала о «Роллс-Ройсах»? Мордекай с трудом извлек одеяло из пакета – и нахмурился, взвешивая в руках сверток. – Что? – Дейзи придвинулась ближе. – Что это такое? Ого, ничего себе… а какое мягкое, Господи! – Выпучив глаза, она уставилась на меня. – Ты его украла? – Нет! Я же сказала, что выиграла! Она одарила меня презрительным взглядом: – Мы все знаем, что ты – самый невезучий человек на планете. Ты бы не выиграла его, даже если бы мошенничала. Так как ты его добыла? Я вздохнула и двинулась обратно на кухню. – Ладно. Можете мне не верить. Хотя оно потрясающее. Утяжеленное одеяло, для… ну… терапевтического эффекта. И супермягкое. Тебе оно понравится. |
