За последние три года я так толком и не понял, где обосновалась Венди. Господи, я и понятия не имел, что она живет в Нью-Йорке. — Его глаза скользнули в сторону. — Мне сказали, что на работу она так и не устроилась, а следовательно, и средств к существованию у нее не было. Я видел дом, где она жила, но подняться в квартиру не отважился. Знаю и то, что Венди платила за нее почти четыреста долларов в месяц. Вам это о чем-нибудь говорит?
— Кто-то оплачивал ее квартиру.
— Вместе с ней жил молодой Вэндерпол, ну, тот самый парень, что ее убил. Он работал у торговца антиквариатом, за что получал около ста двадцати пяти долларов в неделю. Если Венди содержал как любовницу какой-нибудь мужчина, он бы ни за что не потерпел, чтобы Вэндерпол делил с ней квартиру, разве не так? — Кэйл тяжело перевел дух. — Чего уж тут скрывать, Венди была проституткой, это вполне очевидно. Полицейские, конечно, так прямо мне об этом не сказали, они вели себя с поразительной сдержанностью. А вот газетные репортеры не были столь тактичны.
Да, действительно, газетенки никогда особым тактом не отличались, а уж дело Венди для них просто лакомый кусочек. Во-первых, девушка была очень красива, во — вторых, убийство произошло в Гринвич-Виллидж, ну, а в-третьих, явно на сексуальной почве. К тому же Ричарда Вэндерпола сцапали, когда тот метался по улице в залитой кровью одежде. Какой же мало-мальски уважающий себя газетчик пройдет мимо такой истории?
— Теперь вы понимаете, почему для меня дело не является закрытым, Скаддер? — задал вопрос Хэннифорд, выведя меня из задумчивости.
— Теперь понимаю. — Я заставил себя посмотреть прямо в темные глаза сидящего напротив. — Для вас убийство дочери — слегка приоткрывшаяся дверь в темную комнату, и теперь вы хотите выяснить, что там, за ней.
— Вот именно.
Конечно, я его понял, хотя с большим удовольствием предпочел бы не понимать. Я вовсе не стремился заняться расследованием этого дела. В работе я не нуждался, браться за нее старался как можно реже. Мне не нужно много денег — за жилье с меня берут недорого, на собственные нужды трачу в разумных пределах — я неприхотлив. Да и Хэннифорд мне, в принципе, нравился, а ведь гораздо сподручнее брать деньги с тех клиентов, к которым не очень лежит душа.
— Лейтенант Келер в отличие от вас меня не понял. Нисколько не сомневаюсь, он направил меня к вам только для того, чтобы избавиться от моих докучливых приставаний. — Дело обстояло не совсем так, но я не стал уточнять. — Мне надо выяснить все до конца. Кем была моя дочь? В кого превратилась? И кому понадобилось ее убивать?
А зачем вообще кому-то кого-то убивать? В Нью-Йорке каждый день происходит четыре-пять убийств. А прошлым летом, например, выдалась одна жаркая неделька, когда эта цифра возросла до пятидесяти трех. Люди убивают своих друзей, своих родственников и любимых. Один тип на Лонг-Айленде убил свою двухлетнюю дочурку, когда демонстрировал на ней старшим детям приемы каратэ. Почему такое случается, кто может дать ответ?
Каин сказал, что он не сторож брату своему. Неужели нужно быть только сторожем или — в противном случае — убийцей? Третьего не дано?
— Так вы согласны работать на меня, Скаддер? — Он выдавил из себя слабую улыбку. — Назовем это по-другому. Согласны ли вы оказать мне услугу? А это и будет великой услугой с вашей стороны.
— Но нужно ли это на самом деле?
— Что вы имеете в виду?
— Да я об этой самой приоткрывшейся двери. За ней ведь может оказаться что-то такое, что вам совсем не понравится.
— Я догадываюсь.
— Поэтому и хотите узнать все до конца?
— Да, поэтому. |