|
Вероятно, он испытывал сильную боль, потому что застыл, согнувшись, в странной позе, словно не мог выпрямиться. Оружие он скорее всего выронил в суматохе. Адам смотрел и не верил, что это происходит на самом деле. Он с радостью отдал бы пять лет жизни за то, чтобы встать и броситься на помощь. Но руки и ноги сковало свинцовой тяжестью. И тут один из агентов поднял винтовку. – Нет, – остановил его Адам, – не смейте! А если заденете ее? Где пожарные? Огонь уже вырвался на крышу, балкон спальни Томаса пылал. Еще немного – и крыша раскалится, а потом рухнут перекрытия. И тут все услышали ее. Бекка говорила очень громко, отчетливо выговаривая каждое слово. – Все кончено, – обратилась она к молодому человеку, стоявшему совсем близко от нее. – Наконец то все кончено. Ты проиграл, Михаил, но восемь человек погибли только потому, что ты появился здесь. – О нет, гораздо больше, – усмехнулся он, поднимая голову и морщась от боли. – Но все они – просто грязь под ногами. Я использовал их, а потом избавился. На что еще они годны? – Почему ты не остановился, когда погиб твой отец? – Погиб? – расхохотался Кримаков. – Скажи лучше, был убит. Глупая ты сука! Я собственными руками сломал ему шею! Он просил меня все прекратить, твердил, что я и так по горло в крови, что это уж слишком. Трус, жалкий слизняк! Слабак несчастный! Он вышел в тираж! Предал память моей любимой матери! Это я отправил его на тот свет, а потом столкнул машину в пропасть! Стоявшие внизу потрясенно молчали. Вдали послышался вой сирен. Пламя подбиралось все ближе. Бекку необходимо срочно вытащить оттуда! Адам умоляюще смотрел на коллег. – Здесь все и оборвется, Михаил, – снова заговорила Бекка. – Ты, конечно, попытаешься скрыться через люк на крыше, но я не позволю тебе. Ни за что. Тебе конец. – Ты права, все кончено, – согласился он. – Я пришил ублюдка, погубившего мою мать. Твоего любимого папашу. Я сделал все, что обещал. И заодно позабавился, убирая с дороги паразитов, испоганивших мою жизнь. Он выпрямился, красивый молодой мужчина, высокий, с бездонными глазами, тот, кто совсем недавно шутил с ней в тренажерном зале. – Мой отец жив, Михаил. Ты промахнулся. – Сейчас провалится крыша. Она уже и так накалилась. Спалишь ноги. Пожарные машины останавливались у обочины. Из них выпрыгивали люди и начинали разворачивать шланги и раскладывать лестницы. – Горит двухэтажный жилой дом! – прокричал кто то. – Что тут делается? – О дерьмо! На крыше люди! У женщины пистолет! – Мы не можем установить лестницы, слишком поздно. Готовьте спасательную сетку! Бекка слышала их, ощущала нарастающий жар и понимала, что это последние минуты ее жизни. – Прыгаем, Михаил, – скомандовала она. – Смотри, растянули сеть! Давай! – Нет, – покачал он головой и, вытащив из кармана зажигалку, поджег рукав рубашки, дотронулся до джинсов. Бекка, пораженная ужасом, оцепенела. Потом он вдруг улыбнулся ей и метнулся вперед, охваченный огнем: – Уйдем вместе, Бекка! Бойфренд возьмет тебя с собой. Полетим на небо! Бекка спустила курок, но он все же надвигался на нее, охваченный пламенем, с распростертыми руками. Она стреляла и стреляла, пока обойма не опустела. Михаил наконец упал, чуть не сбив ее с ног. Бекка едва успела увернуться. Он катился по горячей черепице, переворачиваясь снова и снова, пока не рухнул вниз. Раздались истерические вопли. Рыжий язычок огня зацепил подол ее сорочки. Бекка метнулась к краю крыши. – Прыгай, Бекка! – взмолился Адам. |
