Шутки — очевидный способ сгладить шороховатости… а еще дестабилизация сферы восприятия моего юного друга не даст тому зафиксировать мой бедный и уязвимый образ. Как говорится: ни у кого нет второго шанса оставить первое впечатление? Вот поэтому и не нужно его оставлять, пока не будешь к этому готов. Это уже мои знания, точнее, того, старого меня, который был до…

На самом деле — всё адски сложно. Есть аж три версии меня.

Первая — Юджин Соларис. Умственно неполноценный болванчик из дремучей деревни с талантом саванта, от которого мне достались неуместные приступы шкодливости, шило в жопе и талант к запоминанию и обработке информации. Этот парень можно сказать, мертв, поглощен куда более умной и опытной второй версией. Полной, так сказать.

Вторая — это я, не помнящий своего имени и очень много чего еще. Помню, что жил в России и ненавидел блогеров, рэперов, веганов… Много кого. Как увижу, так вспомню, кого ненавидеть. Этому парню лет было, наверное, сорок пять, но сейчас психологический возраст улетел значительно ниже благодаря Юджину. Следовательно, я сейчас — Дайхард Кейн, 18-летний студент Ратной Академии, у которого свербит в жопе и других местах организма от того, что он одет как полный нищеброд.

Третья — огромный, зловещий, жесть какой серьезный мужик на деревянном троне, курящий сигареты одну за другой. Я даже не знаю, где этот Эмберхарт сидит, в книге, что у меня в рюкзаке, или прямо в моей голове, важно одно — он может делиться со мной знаниями напрямую, минуя момент осознания, но… не хочет этого делать. Не потому, что жадный, а потому, что не хочет влиять на мою личность. Этот мрачный и жестокий человек ненавидит что Фелицию, что лежащую на подставке книгу. Хотя нет, даймона он действительно ненавидит, хоть и очень сдержанно, а вот к книге относится… странно. Можно сказать, что с отвращением… в общем, там всё сложно, так что халявных знаний больше не будет, во избежание, что я просто стану им самим.

С этим надо будет разобраться.

Итого — есть я, есть он, есть Фелиция и есть книга, с которой тоже все не слишком-то и ясно. Здравствуйте, меня зовут Дайхард Кейн, и я человек-общежитие! Можно мне вас застрелить и ограбить? Я хочу приодеться. Голоса в моей голове утверждают, что мне срочно это нужно.

///

Зайдя к себе, Константин снял и раздраженно пошвырял в стену около двери туфли. Затем, забежав к себе в спальню, он одетым рухнул на кровать, уставившись в потолок. В голове было тесно и сумбурно, причем, все мысли, что там сейчас роились, занимал чертов Кейн!

Этот жилистый неряшливый парень слишком резко возник из ниоткуда в жизни Азова-младшего, тут же полностью и безоговорочно растоптав все мечты блондина о нормальной жизни и учебе в академии. Нет, не своим появлением или вмешательством, а своими безжалостными, точными, грубыми и омерзительно небрежными комментариями!

Сын графа представлял себе всё иначе. Совершенно всё! Вот он сбегает из дому, записывается в академию, приносит присягу и… здравствуй, нормальная жизнь? Дружба с молодыми студентами, флирт с студентками, компании, совместное веселье и походы по кабакам? Ведь не могут же все быть такими же, как дамы в салонах, куда его годами таскала мать? И ладно бы только дамы… Дальше всех зашел поп, приходивший исповедать жителей питерского поместья Азовых, кряжистый и пузатый, но благодаря Пиате всё обошлось, на ее крики прибежала стража, не допустив страшного. Попа лично прибывший в поместье отец сжег заживо в алхимической печи, но разве может такая малость вернуть душевное равновесие?

Константин надеялся на академию.