— Да уж, что называется «вылетело из головы».

— К тому же, — лорд назидательно поднял два пальца с зажатой между ними дымящейся сигаретой, — благодаря Азову-старшему ты лежишь в кремлевском госпитале с заштопанным брюхом и приделанной назад рукой. А это, князь, смогли организовать только благодаря оперативности графа и целителям, которых император был вынужден отправить тебя латать. И то — они еле успели.

— То есть, я теперь ему должен… — протянул я.

— Гоблинам тоже, — усмехнулся мой собеседник, — Они буквально вытащили тебя из щупалец той твари, в которую ты превратил тантака. И у них была мелкая артиллерия, с помощью которой они и расстреляли это чудовище, когда оно полезло из тумана… В жизни не видел ничего подобного. Надеюсь, больше и не увижу.

— Такая жуткая?

— Нет, — задумался лорд, после чего его угрюмое малоподвижное лицо передёрнулось, — Такая… стрёмная. Еще и в тумане.

Я бы сказал, что «хорошо то, что хорошо кончается», но тут счастливый конец был какой-то весь из себя сомнительный. Кристина и домашние уже в моем княжестве стараниями и оперативностью Азова-младшего, все члены «команды» в отеле, а Зальцев, которого чудище из тумана слегка пожмакало, еще и в соседней палате. Сам Петр Третий, отговариваясь крайне обострившимися отношениями с Германией, маринует как наш отряд (не считая лежащего в коме меня), так и гоблинов, чья делегация ждет момента принесения вассальной клятвы где-то во дворце.

Ну а мы тут, в нашем внутреннем мире, отдыхаем, так сказать, лечимся. Попадание четырех тяжелых револьверных пуль стало бы для меня приговором в любом случае, кроме того, что обеспечил граф Азов. Современная медицина ни в каком из трех известных Эмберхарту миров не могла бы справиться с перемешанными кишками, разорванными мышцами и раздробленными костями. Очень показательное «везение».

— Что-то не сходится… — тем временем задумчиво пробормотал лорд Эмберхарт, — … гоблины Гарамона теперь целиком и полностью в руках Петра Третьего. Их портал окружен ревнителями и волшебниками, их делегация у него во дворце. Император слегка тянет с принятием присяги из выгоды, получая политические преференции в дипломатии. Но им некуда деваться, это яснее ясного. Получается — он выиграл? Но так не должно быть…

Догадка пронзила меня с ног до головы, буквально выбросив с дивана. Я даже не успел её осознать, мысли не успели принять окончательную форму, как я уже шагал к книге, вольготно распростершейся на своем пьедестале-канделябре. Так вот оно что…

— Кейн! — предостерегающе позвал меня лорд.

— Нет, ничего… — рассеянно пробормотал я, кладя руку на Книгу Вермиллиона со словами, — Так вот как все закончится. Бездушная ты сволочь…

Сильверхеймы. Они столько приобрели благодаря этой книге, но сколько они потеряют, воюя с Аксисами? Никак не меньше. Вот он, момент истины, сатори, прозрение. Последний кирпичик в аморфоное нечто, тут же приобретшее четкие грани и очертания.

— Кейн? Ты что-то понял?

— Да, лорд Эмберхарт. У Гримуара Горизонта Тысячи Бед нет разума и нет цели. Только путь. В дураках останутся абсолютно все. Даже мы.

///

— Во даёт.