Он резко повернулся ко мне и вдруг поставил чашку на стол и взял меня за подбородок, отвел волосы в сторону. На скуле остался красный след.

Между его бровей тут же пролегла складка, он стиснул челюсти:

  Болит?

Нежно погладил щеку. А я вдруг схватила его за руку и положила к себе на грудь:

  Здесь болит, Илья. Невыносимо болит...Сил нет.

Он попытался одернуть ладонь, но я прижала крепче.

  Слышишь, как бьется? Оно твое!

Полотенце скользнуло вниз, обнажая другую грудь, и я увидела, как судорожно дернулся его кадык, а глаза стали черными, жгучими. Он не мог оторвать взгляда от обнаженного тела, от тугих, напряженных сосков.

  Приласкай, не будет болеть,   нагло шепнула я и прогнулась, подставляя грудь ласке.

Но Илья внезапно схватил меня за волосы и притянул к себе:

  С ума сошла! Зачем! Зачем ты это делаешь?...Нельзя нам. Невозможно. Что ты творишь, а?

Я потянула его к себе за воротник рубашки:

  Никто ничего не узнает. Сегодня только ты и я. Завтра пойдешь к свой Верке. Сегодня ты мой. Я всю жизнь ждала тебя.

Илья посмотрел мне в глаза и я вздрогнула.

  Всю жизнь?

  Всю...никогда и никто не прикасался ко мне. Кроме тебя.

Он закрыл глаза и выдохнул со свистом.

  Ничьи руки, ничьи губы... прикоснись...сейчас...пожалуйста...один раз.

Мои руки потянулись к его груди, заскользили по плечам, я притянула его к себе, поцеловала, сначала несмело, а потом почувствовала, как его пальцы зарылись в мои волосы, как жадно он ответил на поцелуй.  Я стонала ему в губы и задыхалась от счастья. Как же долго я ждала его, как долго вспоминала его вкус, его запах, его голос. Он мой. Самый родной, самый любимый. Роднее не придумаешь.

Его пальцы сжали мою грудь, и я всхлипнула от наслаждения, снова потянулась к его губам. Полотенце полетело на пол, и Илья отнес меня в спальню. Казалось, он знает все секреты моего тела, все потайные точки, от прикосновениям к которым я с ума сходила от удовольствия.

  Моя маленькая, моя девочка...моя

Шептал мне бессвязно в ухо, неистово лаская мое тело, раздвигая мои ноги. Я царапала его сильную спину, и снова жарко целовала губы. С ним все было естественно, по настоящему, без капли фальши и притворства. Мой брат, мой любовник, мой первый мужчина...и последний. Моя любовь. Я отдавалась ему самозабвенно, с долей отчаянья и безысходности, зная, что больше это никогда не повторится и утром он возненавидит нас обоих. А сейчас он мой, берет меня снова и снова с утробным рычанием погружается в мою плоть. Я кричу то от боли, то от наслаждения под его жестокими губами и властными пальцами. Да, я ждала его всю жизнь, и я ни о чем не жалею. Он мой. Всегда только мой. Единственный, недоступный, ТАБУ. Только с ним я познала это безумное наслаждение, свой первый оргазм и потеряла девственность.

А на следующий день Илья привел к нам в дом Верочку и объявил, что они уже назначили день свадьбы. Я сжала свой бокал с шампанским с такой силой, что осколки порезали ладонь, и пока мама суетилась, смазывала перекисью водорода, забинтовывала рану, я вспоминала о том, как проснулась утром в пустой квартире, съела приготовленный Ильей завтрак, прочитала записку в которой он сожалел, о том что случилось, а потом, молча, ехала в такси домой. Я не плакала. У меня не осталось слез. Я уже давно их выплакала, понимая, что мы никогда не будем вместе.

Спустя три месяца, я сидела в своей комнате и смотрела на результаты анализов. Я   беременна. Этот кошмар мог случиться только со мной. Руки дрожали, слезы катились по щекам, и я с ужасом понимала, что должна избавиться от ребенка, зачатого от родного брата. Это противоречит законам природы, и малыш может родиться с ужасными отклонениями. Маме говорить не стала.