– А как же я одна с ребенком-то, Свет? – недоумевала Наталья. – Что я ему скажу, когда он вырастет? Что папа был летчик или геолог? Как же, Свет?

– А так! Как все, так и ты! Знаешь, какое это счастье!!!

Она не знала и рискнуть не решилась, хотя детей любила очень. И продолжала пахать как вол. Год, другой, третий. Все как-то нормально шло, без особой радости и без особых разочарований. Уставала порой так, что наслаждалась своим одиночеством. Упивалась им, когда в выходной, если он случался, не нужно было никуда спешить, ни с кем не разговаривать, ни для кого не готовить, не стирать. А можно было просто валяться на диване с горой любимых журналов и пакетиком любимых пряников с начинкой и ничегошеньки не делать.

Упивалась…

А потом в один прекрасный момент вдруг – бац!

Моментом стать довелось дню ее рождения, тридцать пять ей тогда стукнуло. Гостей было в доме – не протолкнуться. В основном коллеги, конечно. Ну и Светка с мужем. Стол ломился от закусок и выпивки. Стены дрожали от смеха и песен. Она буквально на седьмом небе была от счастья: так все удалось. Все порхала, порхала, а потом вдруг – тишина! Когда все ушли и когда она осталась совсем одна, наступила такая тишина, что она даже уши тереть принялась, подумав, что оглохла. Кинулась мыть посуду, со стола Светка помогла все стаскать в кухню. Нарочно гремела так, что как фарфор выдержал – непонятно. Все равно, невзирая на грохот посуды, тишина давила. Она лопатками ее чувствовала – гнетущую, ледяную и плотную, обступившую со всех сторон, будто сугроб кто за спиной нагреб, пока она посуду мыла.

И знала, что никто не подойдет сзади, не обнимет за плечи, не уткнется губами в шею, не скажет: «Давай оставим все до утра». Так бывало у нее с ее бывшим мужем. Он подходил к ней сзади и тихонько целовал в шею, уговаривая бросить все к чертовой матери до утра.

Она злилась на него тогда, дуреха. И язвила, что, мол, вместо глупых советов взял бы да перемыл все. Что утром ей будет, как всегда, некогда. Что она может и ночь недоспать и утро пропустить со своей работой. Тут он давал еще один глупый совет, мол, брось свою работ