Глен Парк, где размещалась ее новая квартира, являлся холмистым районом с изогнутыми улицами. Это было самое безопасное, обаятельное и  доступное место из всех известных районов на севере Сан-Франциско. Саре казалось, что здесь все, как одна большая семья, почти как в деревне. Но были, несомненно, некоторые вопросы, такие как крутизна подъемов, особенно внутри здания.

— Это понятно, почему квартира была свободна, несмотря на разумную арендную плату, — сказала Мириам. — Ни один здравомыслящий человек не станет вскарабкиваться по этой лестнице каждый день.

— Зато буду поддерживать себя в форме, — усмехнулась Сара.

— Не пытайся везде найти положительный момент, здесь его просто нет.

— Я привыкну, — солгала Сара.

 Это эксцентричное старое здание в викторианском стиле стояло на вершине большого холма, а до второго этажа, где находилась квартира Сары, вела крутая, неровная лестница, на которой не было ничего кроме хрупкого перила с одной стороны. Этого было достаточно, чтобы голова закружилась. Или же ты могла представить себя альпинистом или самоубийцей.

 Мириам посмотрела на огромный, похожий на подушку диван Сары и подумала: «Как же бедные грузчики его сюда занесли? Скорее всего, ей пришлось их заставить».

— И что, — произнесла Мириам, повернувшись к длинной стене, отделяющей квартиру от соседней, — это..?

— Это фреска. Парень, живущий ниже по лестнице, является собственником здания, он — мастер по фреске.

Сложные абстрактные росписи покрывали всю стену от пола до потолка.

 Мириам спросила:

— У этого домовладельца однозначно должна быть судимость за преступление против искусства?

— Тебе не нравится? — ответила Сара.

— Я уверена, что, как и эта лестница, фреска будет давить на меня.

 Сара изучала роспись.

— Мне кажется это своего рода ... возбуждающе.

— Возбуждающе? Я не могу решить, как это назвать — непристойно, или ужасно, или по-деревенски, или...

— Именно это и возбуждает. Я понятия не имею, как это объяснить. Я думаю, что можно каждый день любоваться этой росписью, и каждый раз находить что-то новое.

— Да, я знаю. Писатели тратят много времени, глядя в никуда. — Мириам покачала головой. — Но разве не лучше смотреть даже просто на воздух, чем на это?

— У меня уже есть на что посмотреть, — сказала Сара, направляясь к французской двери в конце комнаты. — Видишь? — Она открыла двери, которые вели на балкон.

— Ничего себе. — Глаза Мириам расширились, когда она, наконец, вышла на свежий воздух. — Это потрясающе. Признаю.

Балкон, из окон которого открывался вид на парк Глен Каньон и ближайшие окрестности, был  огромным  с прилегающей деревянной террасой с большими, крепкими перилами, которые были Саре до талии. Вечерний солнечный луч осветил дюжину растений в горшочках, расположенных вокруг балкона.

Мириам заметила их.

— Ты же не выращиваешь растения.

— Они принадлежат парню по соседству. Мы разделяем балкон.

Мириам покосилась на нее.

— Кто он такой?

— Я пока не встречалась с ним. — Она напомнила своей сестре: — Я переехала всего три часа назад.

— Получается, что ты делишь свой балкон с незнакомым человеком.

— Он не будет таким уж и незнакомым.

— Человек, который может заглядывать в твои окна, когда захочет. Человек, который будет иметь доступ к этим хлипким французским дверям в любое время дня и ночи. — Она остановилась, рассматривая непрочные двери.