— Я был Убийцей Родичей. Ты сделал меня им, а потом ты сам порвал со мной. Я больше не принадлежу тебе.

Глава 1

Каирская Гиза имеет бесконечно долгую историю, но только после Пробуждения пирамиды вновь обрели характерные для них эфирные знаки, будто тающие в воздухе. Разноцветные световые шары качаются и вьются вокруг пирамид даже при свете дня. Они словно порхают над транспортными потоками, огибающими древние сооружения с обеих сторон, как река огибает острова. В наше время эти потоки, как и все важные компоненты жизнеобеспечения, ограждаются буферной зоной, хотя мощная сила сама перекрывает любое электричество — например, электромагнитный импульс. Отвечает за использование и сброс избытка накопленной пирамидами энергии коллегия церемониалов. В ее ведении находятся также храм, воздвигнутый на равном удалении от каменных треугольников, и сфинкс, чей древний разбитый лик взирает на мир с мудростью, непостижимой для современного человечества.

Сила гудела в окружавшем меня воздухе, когда после палящего жара пустыни я ступила в тенистый сумрак портика храма. Потрескивало статическое электричество, защитное поле отталкивало песок от моей одежды. Я поморщилась: мы приземлились всего полчаса назад, а эта всепроникающая пыль меня уже извела.

Мы — это я, вымотанная и раздраженная некромантка, наделенная демоническими свойствами, и вышагивавший рядом падший демон, вернувший себе полную мощь. Я так и не оправилась от последнего пинка Люцифера, хотя Джафримель сделал все возможное, чтобы свести ущерб к минимуму, и так накачал меня энергией, что моя кожа горела огнем. Он ступал по каменному полу бесшумно, что производило странное впечатление. Знак на моем плече — его знак — снова пульсировал, обволакивая тело бархатистым теплом. Мои кольца испускали устойчивое вращающееся свечение.

Сумка подпрыгивала на моем бедре, стук каблуков о каменные плиты эхом разносился по просторному пустому помещению. Перед нами вырастали огромные двери — тяжелые гранитные плиты, испещренные кружевной вязью иероглифов, повествующих о позабытой далекой древности. Я глубоко вдохнула, вбирая в себя знакомый пряный аромат кифии и ощущая покалывание в затылке. Мне даже показалось, что мой меч ожил и попытался повернуться в тесном ложе ножен, покрытых лаком цвета индиго.

«Клинок, способный ужалить дьявола», — подумала я, и холодок смерти пробежал у меня по спине.

Джафримель замешкался. Я остановилась и обернулась к нему. Он смотрел на меня, привычно сцепив руки за спиной, его зеленые глаза светились в сумраке. Чернильно-черные волосы мягкой волной падали на лоб, худощавое лицо с золотистой кожей выглядело мрачным, непроницаемым и отрешенным, как всегда. Последний час он не нарушал угрюмого молчания.

Я не винила его за это: говорить было нечего, да и не хотелось нарушать установившееся между нами хрупкое перемирие.

Темная бровь слегка изогнулась, и я поняла его невысказанный вопрос. Приятно, что в нем еще осталось хоть что-то понятное для меня.

Кто из нас изменился, он или я?

— Ты подождешь меня здесь? — Мой голос эхом отразился от стен, хрипловатый, но по-прежнему наполненный демоническим обольщением. Вот ведь проклятие! Никак не скрыть эти искушающие нотки. — Ну пожалуйста!

Отстраненность на его лице сменилась настороженностью, потом он приподнял уголок рта.

— Конечно подожду.

Звук его голоса мягко заполнил пространство зала и пробежал вдоль каменных стен.

Я закусила нижнюю губу. Мысль о том, что я ошиблась на его счет, мягко говоря, совсем не радовала.

— Джафримель?

Его взгляд остановился на моем лице. Джафримель не касался меня, но его аура — ослепительно-черные языки пламени, выдающие природу демона всем, кто способен это видеть, — сомкнулась вокруг моей.