Наклонив голову, он снова прильнул к губам Элизабет. Язык его проник в сладостную влажность ее рта. Она ответила Николасу с такой же страстью, давая понять, что она ко всему готова.

— Обними меня, — тихонько проговорил Николас, и когда Элизабет подчинилась, ее грудь прижалась к его груди.

Николас застонал и с еще большей страстью впился в губы Элизабет, потом принялся покрывать поцелуями ее шею и плечи. Добравшись до груди, впился губами в розовый сосок.

— Николас… — простонала Элизабет.

Вцепившись ему в плечи, она изогнулась всем телом, целиком отдаваясь этой блаженной ласке. А Николас принялся ласкать ее вторую грудь, кончиком языка касаясь маленького розового соска.

Лицо Николаса в пламени свечи казалось словно высеченным из камня, густые черные волосы в беспорядке падали на лоб. Прижав Элизабет к себе так, что она почувствовала, как он возбужден, Николас уверенно и не спеша вновь принялся покрывать поцелуями ее грудь, потом губы его заскользили вниз по ее телу, к плоскому животу Элизабет.

— Николас… — ахнула Элизабет. Как же ей хотелось ощутить своего любимого в себе! — Я тоже хочу тебя ласкать. Хочу видеть тебя обнаженным…

Глаза его вспыхнули.

— Скоро, любовь моя. Я еще многое должен тебе показать, и тебе еще многому придется учиться.

От предвкушения урока сладкая дрожь пробежала по телу Элизабет. Взяв Элизабет за запястья, он потянул ее руки к темной отполированной, украшенной искусной резьбой спинке кровати. Просунув их в прорези между букетами замысловато вырезанных цветов, он попросил Элизабет ухватиться за них.

— Не разжимай рук, — приказал он. — Что бы ни случилось, не разжимай, пока я тебе сам не скажу.

Элизабет уже вся дрожала. Хрипловатый от страсти голос Николаса, прикосновения его жарких рук сводили ее с ума. Николас развязал тесемки маски и снял ее с Элизабет.

— Я хочу видеть твои глаза, когда ты достигнешь наивысшего наслаждения.

Откинув с груди Элизабет пряди рыжевато-каштановых волос, он вновь принялся целовать ее, потом спустился ниже.

— Расслабься, Бесс, — прошептал он.

Элизабет протестующе вскрикнула.

— Послушайся меня, любовь моя. Сделай, как я прошу.

Прикусив губу, пытаясь преодолеть барьер стыда, Элизабет нерешительно подчинилась.

— Отдайся мне, Элизабет. Доверь мне свое тело так, как ты доверила свое сердце, — шептал он.

Призвав на помощь все свое мужество и пересилив естественную скованность невинности, Элизабет покорно подчинилась.

Приподнявшись на локтях, Николас расположился меж девичьих ног и, не давая ей опомниться, принялся ласкать ее с невыразимой нежностью.

— Николас! — крикнула она и рванулась, пытаясь отстраниться, однако Николас ее не отпустил.

И Элизабет перестала сопротивляться. Послушно держась за спинку кровати и закрыв глаза, она отдалась на милость его нежности. Вскоре она почувствовала, как внутри начинает разгораться пожар.

— Николас, — взмолилась она, — я не могу больше!

Он поднял голову. Мышцы на его плечах напряглись.

— Можешь.

Элизабет колотило в ознобе, ее скручивала непереносимая мука и сладость, она растворялась и плыла… Пожар, бушевавший внутри, разгорался все сильнее, и вдруг будто что-то взорвалось в ней, и Элизабет содрогнулась в жарком пламени невыносимого блаженства.

Она лежала, ощущая в теле странную легкость и не замечая, что Николас встал с кровати и разделся.