Я просто никогда не был дамским угодником, но теперь все это изменится — как только я сопру тело, получу остаток гонорара и стану самым знаменитым частным детективом в Сан-Франциско, хотя лучше в Калифорнии, нет, в Америке. Кой черт размениваться на мелочи, пусть будет вся страна.

У меня уже был верный план кражи тела.

Все пройдет как по маслу.

Идеально.

Поэтому я откинулся на спинку и принялся грезить о Вавилоне. Мой разум без труда соскользнул в прошлое. Я уже был не в автобусе. Я был в Вавилоне.

52. Глава 1. «Смит Смит против теней-роботов»

В глубине тайников подвальных лабораторий, затаившихся глубоко под клиникой, куда ничего не подозревающие больные бедняки завлекались лишь для того, чтобы превратиться в теней-роботов, доктор Абдул Форсайт убирал человека, обращенного в тень, из своего каземата дьявольских трансформаций.

— Какая хорошая, — говорил он, осматривая текстуру тени.

— Вы гений, — сказал его прихвостень Рота, стоя рядом с доктором и тоже глядя на тень.

Полюбовавшись делом своих рук, доктор Абдул Форсайт передал тень Роте, который ее принял и водрузил на вершину шестифутовой кучи других теней. В куче лежала тысяча теней. В лаборатории была дюжина таких куч или около того.

У доктора Форсайта теней уже хватало на искусственную ночь в среднем городке. Чтобы привести замысел в действие, недоставало одного-единственного ингредиента. Кристаллов ртути, только что изобретенных доктором Франциском, врачом-гуманистом, посвятившим свою жизнь добрым делам в Вавилоне. Он жил у Ворот Иштар со своей прекрасной дочерью Синтией, у которой имелась сводная сестра по имени Нана-дират.

Доктор Фрэнсис изобрел кристаллы ртути для того, чтобы привести в движение ракету, которую он конструировал, дабы улететь ею на Луну.

Положив на кучу тень бессчастного сандальщика, пришедшего в клинику, чтобы ему осмотрели болячку, но задержавшегося, чтобы в конце концов превратиться в тень и стать частью дьявольского плана, Рота вернулся к своему злокозненному хозяину.

— Что теперь, босс? — спросил он.

— Кристаллы ртути, — ответил доктор Абдул Форсайт. — И тогда мы в деле.

И оба они злодейски расхохотались. По тому, как они хохотали, уже было ясно: дело, которому они служили, не подразумевало пенсионных льгот. В их занятиях не бывает выслуги лет.

53. Артист-скорострел

Я вдруг понял, где я, и, словно у артиста скоростной стрельбы в ковбойском кино, рука моя метнулась вверх и дернула за шнурок, чтобы автобус остановился. Успел я как раз вовремя.

Еще несколько секунд, и я бы проехал свою остановку.

Грезить о Вавилоне — коварная штука.

Одна ошибка в расчетах — и окажешься в нескольких кварталах от своей остановки.

К счастью, то была моя последняя поездка на автобусе, и волноваться о том, как бы не проехать свою остановку, мне больше не придется.

Слава богу. Однажды, грезя о Вавилоне, я проехал до самого конца маршрута, и у меня не было денег, чтобы вернуться, а водитель не разрешил мне ехать бесплатно, хоть я и объяснил ему, что денег у меня нет, и солгал, будто все проспал.

— Мне такое постоянно вешают, — сказал он, проявив редкостную черствость к моей незадачливости. — На моем автобусе за байки не поездишь. Мне нужен никель. Если никеля у тебя нет, вылезай из моего автобуса. Не я правила сочинял. Поездка стоит никель. Я тут просто вкалываю, так что выметайся из моего автобуса.

Мне совсем не понравилось, как этот сукин сын называет автобус «своим», как будто он этой хренью владеет.