Я как-то внутренне успокоился, повеселел даже – моя догадка была верна!

– Это чё? – прошептал Яша, не вставая с колен. – Стереофильм?

– Нет, Яша, – сказал я. – Это машина времени.

Углядев светившиеся окошки на пульте, я прочел: «881».

– Восемьсот восемьдесят первый год. Сейчас Олег Вещий княжит.

Амосов ничего не ответил. Он подошел к самой стене, которой не было, пощупал воздух перед собой – и шагнул на траву. Огляделся, сорвал одуванчик, вернулся обратно.

– Выключаем! – решительно заявил он.

Щелчок выключателя, и чужой мир в дрожащей бледно-фиолетовой рамке исчез. Снова перед нами серела стена.

Яшка без сил опустился на сундучок с монетами.

– С той стороны никакого дома не видать, – глухо проговорил он, бездумно вертя цветок. – Один этот вырез в воздухе… Не знаю, прошлое там или параллельное пространство, а только это такое… Такое! Давай Кольку с Михой позовем? А?

– Давай, – согласился я.

– Во! – обрадовался Яшка и вытащил телефон.

в которой я иду на разведку

– Чё случилось? – спросил с порога Белый.

Яшка поманил обоих за собой и завел в тайную комнату.

– Включаем? – спросил он у меня, как у хозяина.

– Врубай! – махнул я рукой.

И снова засиял кристалл, и мерцающий квадрат словно вырезал проем в стене.

Михаил в это время хотел ухо почесать, да так и застыл с поднятой рукой. Коля тоже изображал статую.

В мире 881 года вечерело, как и здесь, – протягивались длинные тени, облака по-над лесом окрашивались в багрец. Смутно белели избы, издалека доносилось коровье мычание и стук топора – уже не плотницкого, а обычного – кто-то рубил дрова.

За крепостной стеной разожгли большой костер, и огонь высветил большую лодью с полосатым парусом. Ветер дул попутный, но и гребцы тоже старались, в лад макая весла.

Амосов выключил «штуковину», и «дверь» в прошлое закрылась.

– И чё это было? – спросил Николай напряженным голосом.

– А это такая машина времени, – криво усмехнулся Яков. – Понял теперь, куда дед Антон шастал? Не с раскопок все это, а прямо оттуда, из IX века! Кто там сейчас, ты говорил? Олег Вещий?

– Он самый, – важно кивнул я. – Вообще-то Вещий не совсем князь, Олег как бы регент при малолетнем Ингоре, или Игоре, сыне Рюрика. Сам Рюрик помер в 879-м, когда его наследнику годик исполнился. Сейчас Ингорю три. Значит, Олег останется князем новгородским еще лет двадцать как минимум, а в будущем году и великим князем киевским заделается.

– Вот это ничего себе… – пробормотал Ховаев и тоже поискал, куда бы присесть.

– Да что мы здесь толчемся, – опомнился я, – пошли в комнату!

Все расселись, кто на диване, кто в креслах, и стали думу думати.

– Вы хоть представляете, какие тут возможности вырисовываются? – начал Амосов.

– Да уж, – хмыкнул Михаил, – можно живого Олега Вещего сфотать!

– Или в Константинополь смотаться, – сказал Николай задумчиво.

– Смотаться! – презрительно скривился Яшка. – Сфотать! Да мы всю историю российскую перевернуть можем! Как вы этого не поймете?

– Назовемся волхвами, – развил я его мысль, чувствуя, как она захватывает меня, – а сами прогрессорами поработаем.