— А ты отчего со мной носишься? Я же сын предателя? — прямо спросил я.

Мужчина задумался и погрустнел.

— Мамку твою любил, без ответа любил, покуда не преставилась она. Просила Агата присмотреть за тобой, будто чуяла, что помрет. А я и не досмотрел, — сказал Мирон и резко, одним рывком, поднялся с травы. — Пойду я. Князь тебя призовёт, говори, как есть, но укажи, что не за одно ты с родителем своим, иначе может и не взять. Или чего хуже велеть сделать…

— Это Богояр? Это мой отец убил мою мать? — задал я вопрос уже в спину уходящего Мирона.

Десятник резко развернулся, его скулы на лице сжались, взгляд стал колючим, что и меня немножечко, но пробрало, а после непродолжительной паузы он сказал:

— Сюды нос не суй свой. То мое дело. Я кровником его назвал, мне его убить. А коли мешаться станешь, то месть моя сильнее слова, что дал Агате. Так и знай, не пощажу!

Я промолчал. А ведь грозный мужик он, на самом деле. Говорил так, как в гроб гвоздь-сотку вбивают. Жестко и бескомпромиссно. Умеет в то же время быть откровенным. Нормальный мужик, может только излишне откровенен.

— Спиридон, тебя князь кличет, — сообщил подошедший ратник, ну или какой начинающий воин, лет так пятнадцати.

Тут таких новиками называют.

— Пойду я! — несколько обреченно сказал Спирка, но вопреки заявлению, полез в свои котомки.

Дьячок смешливо вытянул язык и стал копаться в своих вещах.

— А, вот он, — сказал он, скорее всего самому себе и, взяв мешочек, в котором что-то звякнуло, отправился к Ивану Ростиславовичу.

— Думаю я, что погонит тебя князь. Все ж таки дружину сбирает, а не… Церковный хор, — высказал я свои мысли.

Спирка так и замер в позе собирания картошки, склонивнишись над своими котомками. Картошка!!! Ты моя любимая женщина, как я буду тебе изменять с репой?

— С чего это? Я… э… — замялся Спирка. — Вельми полезный я.

— С чего это? Даже в голодное время с тебя нечего взять, кожа да кости, — усмехнулся я.

— Нет, ну ты чего? А? Взаправду узрел во мне кусок мяса? — злился Спиридон.

— Было бы там мясо, — не унимался я.

— Хватит, а? — взмолился дьячок.

— Добро, не буду, убедил. Но вот, что я тебе скажу, дружок, — увидев, как Спирка хотел вновь что-то возразить, я добавил. — Да, дружок. Только с друзьями так шутить и можно, ни с кем иным. Ты вот что скажи князю…

И я стал поучать дьячка. Наверное, было несколько сюрреалистично наблюдать за тем, как отрок, еще и без шестнадцати лет, пусть и рослый, поучает человека, похожего на попа. Спирка как был в рясе, так и оставался. И поучать священника это, как… Девственнику рассказывать эскортнице про секс. Вот те раз!.. То картошка, то теперь про секс вспомнил! Терпеть свои гормоны, не поддаваться на провокации!

А посыл мой был простой. Я нужен князю. Уже понятно, что меня никуда не попрут. В дружину может не взять, что так же вряд ли, но не прогонят. Я сын Богояра и я тот, надеюсь, что не валет какой, а туз, который хочет как-то сыграть князь. Потому нужно хоть здесь воспользоваться моментом и поставить маленький, но ультиматум.

— Либо мы двоем, либо и я уйду! — припечатал я.

Спиридон смотрел на меня серьезными, взрослыми, даже мудрыми глазами. После моих слов он изменился. Я это почувствовал, мне же было важно, чтобы рядом находился вот такой вот Санчо Панса, если я Дон Кихот, или Робин, если я Бетмен. Это психологическая разгрузка, это… Да чего я перед собой же оправдываюсь. Я всю жизнь был защитником, верил в то, что защищаю Родину, которая у меня ассоциируется в том числе и с бегающей по улицам радостной детварой.