Недалеко от нее лежала обгорелая тушка, в которой еще теплилась жизнь. С удивлением я узнал в ней Нарышкина.

— А чего не добила? — спросил я ее, кивнув на тушку.

— Да подумала, вдруг тебе пригодится, — пожав плечами, ответила она. — Но если не нужен, сейчас исправлю.

— Нет, оставь. К нему есть вопросы. Если выживет, мы еще с ним поговорим.

Быстро поцеловав ее в губы, я, увлекая девчонок за собой, отправился дальше по двору, в котором уже вовсю хозяйничали люди из Тайного сыска. Увидев меня, Оленин скорчил гримасу, но подходить не стал.

Вскоре я обнаружил деда, стоящего в компании с Давыдовым и какой-то незнакомой девушкой. Причем, все трое о чем-то ожесточенно спорили.

— Не помешаю? — поинтересовался я, подходя ближе.

— Влад!!! — выдохнул Давыдов. — Ну и заварил ты кашу! — но увидел, как изумленно взлетели мои брови, и сдал назад. — Ну, хорошо, не ты!!! Но все равно заварил. А это кто? — кивнул он на тушку Татьева, что я по-прежнему тащил за собой.

— Свидетель, — ответил я.

— А…это? — он с некоторым содроганием показал на обрубки рук.

— Так он под циркулярную пилу попал, еле спас, вы не поверите! Жизнью рисковал, чтобы его вытащить!!!

— А с глазами у него что?

— На солнце долго смотрел, вот и ослеп. Но говорить это ему не помешает. Не помешает же? — пнул я его под ребра.

— Нет-нет, я все расскажу!!! — заорал Татьев.

— Вот видите, болтать может, да и шею я ему не трогал. Она у него длинная, как раз удобно будет петлю одевать, и висеть он в ней красиво будет. Ты не находишь, милая? — обратился я к Нике.

— Совершенно с тобой согласна, любимый, — с готовностью отозвалась она. — такая шея любую виселицу украсит.

— Ох, черт, я совсем забыл! Владимир Степанович, тут на девчонок интереснейшие подавители нацепили. Не изволите взглянуть?

Тот недоуменно посмотрел на меня, потом на девушек, потом на браслеты — и замер. Вгляделся внимательнее, еще, приблизил их близко к лицу, едва не пробуя на зуб. Вдруг резко оторвался от их изучения и взревел на весь двор:

— Штатного артефактора немедленно ко мне!!!

Не прошло и минуты, как перед нами предстал пожилой мужик и, выслушав Давыдова, так же, как и он, впился в подавители взглядом. Потом пошли частые и резкие толчки эфира. По напряженному лицу артефактора потек пот, но он продолжал что-то делать. И в какой-то момент блокираторы эфира раскрылись со звонким щелчком. А тот от усталости аж закачался, и если бы его не подхватили, точно бы рухнул на землю.

— Впервые вижу такую мерзость, — скривился от брезгливости артефактор. — Их надо немедленно уничтожить!!!

— Ща, уничтожить, как же! — справедливо возмутился я. — Это боевой трофей! Что с боем взято, то свято!!!

— Владислав, — поморщился Давыдов. — Я не могу оставить их тебе, ты понимаешь?

— Понимаю, но я понимаю и то, что это — наши вещественные доказательства вины Нарышкина. И если мы сейчас их уничтожим, наши позиции в этой войне могут пошатнуться.

— Я даю тебе свое слово, что под любой присягой подтвержу их существование и то, что они были уничтожены.