– Это артефакт скрыта. Он скрывает от других твою магию. Поэтому для всех дара неба у тебя нет. Обычный стихийник с предрасположенностью к ветру, как и все Изборины. Пока не поступишь в магическую академию, никто не должен знать, что ты Громов. Под защитой академии тебя уже никто не посмеет тронуть. За убийство ученика любым родом последует жестокое наказание. Конечно, это вряд ли остановит Вяземских, но, по крайней мере, открыто они действовать не смогут. А на территории академии руки у них связаны. И кстати, что ты помнишь о том, что произошло ночью?

– Смутно все, как в тумане. Помню алтарь рода, помню, как не чувствовал тела, и силу, что входила в меня. Потом – как лежал на холодном камне, и из меня вытягивали душу. Как потянул силу обратно, потом выстрелы… И все. И, кажется, я стал очень сильным. Не пойму, надо разбираться. В голове такая каша, все перемешалось.

– Ничего, не напрягайся. Главное, ты выжил, и надежда у рода еще есть. Мы еще прогремим над землей.

– Я знаю, дед. Вяземские – твари, чтоб по их могилам гулял ветер. И я для этого все сделаю.

Волна ярости поднялась во мне, по рукам пробежали всполохи молний…

– Остановись, Влад! – голос деда пробился сквозь пелену гнева. – Еще не время, держи себя в руках, и все получится. Ты еще не окреп, надо учиться управлять силой. М-да, и артефакт придется делать новый, посильней. Этот тебя не выдерживает.

Усилием воли я взял себя в руки. Это не мой гнев, это гнев Влада. Я ощущаю его эмоции, но нахожусь как бы в стороне. Мы – одно целое, и его, как отдельной личности, не существует, но сильные чувства прорываются. Так, надо разбираться. И чем быстрее, тем больше шансов выжить.

– Дед, ты когда уезжаешь? – спросил я.

– Прямо сейчас, – ответил он. – И не смотри на меня так. Контролю тебя и здесь научат, а мне светиться нельзя. Это для твоей же пользы. На твое имя открыт счет, так что пользуйся. Там не слишком много, но тебе на первое время хватит. Он будет пополняться, но не транжирь. У сироты, как сам понимаешь, не может быть больших денег. Все контакты пока прекращаем. Как поступишь в академию, так я тебя официально признаю перед всеми, а если со мной что случится, то у Избориных есть все бумаги, подтверждающие твою личность. С этим проблем не будет. Да и любая магическая проверка подтвердит, что ты Громов. Сейчас поступишь в обычную школу, закончишь последний год, чтобы получить аттестат. А в следующем году уже в академию. Пока каникулы – подготовься. Время еще есть. Все, будем прощаться. Береги себя и особо не отсвечивай. У врагов везде уши и нарваться можно легко.

– И ты себя, дед. Все будет хорошо. – грустно произнес я. Расставаться с единственным человеком, которого я знаю, было неприятно, но я понимал, что так надо.

Глядя в окно, я видел, как дед энергичным шагом подошел к воротам и сел в ожидающую его машину. Ну что ж, пора начать знакомиться с народом, тем более, желудок уже неоднозначно намекает, что одними разговорами сыт не будешь. Значит, вперед – на поиски пропитания.

– Да, дядя, мы быстро, – послышались голоса и мимо меня, чуть не сбив с ног, быстро пронеслись две девушки и скрылись на лестнице. Впрочем, одна из них выглянула из-за пролета, посмотрела на меня, загадочно хмыкнула и исчезла.

Что-то девушки от меня сегодня бегают. Надеюсь, это не потому, что я такой страшный? В зеркале вроде ниче так, но кто их поймет? Дедушка Фрейд тоже писал психологию, ставя опыты на мальчиках, хотя у него были дочери. Размышляя о высоком и ведомый все больше бурчащим желудком, я вышел в большую гостиную, где уже был накрыт стол, за которым по правую и левую руку от седовласого, крепкого мужчины сидели две миловидные женщины.