К утру он выпал больше чем на 20 сантиметров. Собаки сошли с ума от радости. Их невозможно было удержать. Стоило открыть дверь, как они гурьбой выскакивали на улицу. Во всех углах кухни блестели большие лужи воды. И хотя я всё время вытирала пол, Мария, не переставая, кричала на собак. Она так распалилась, что Леандру пришлось повести собак на длительную прогулку, чтобы они устали и больше не хотели выходить во двор. Я хотела пойти с ним, но у меня не было зимней обуви.

Вернувшись, Леандр увидел, что всё это время я скучала перед окном. Тогда он сказал, что завтра поедет в Лион и купит мне пару хорошеньких зимних сапожек.

В тот момент мне даже в голову не пришло, что он снова рискует напиться, и я не обратила внимания на Марию.

Только на следующее утро, когда я спустилась уже после отъезда Леандра, я увидела, как встревожена Мария. Она снова была замкнута, и я знала, что это значит.

Но ведь Леандр поехал в Лион именно из-за моих сапог, и мне было очень неприятно. Я боялась, что Мария не выдержит и скажет мне, что это из-за меня Леандр снова уехал и снова истратит деньги на выпивку.

Прошла первая половина утра, а Мария так и не произнесла ни слова. Я возилась с собаками, которые из-за отсутствия Леандра были ещё более возбуждены, чем накануне. Старый Дик, как всегда, был на улице, и не могло быть и речи о том, чтобы идти за ним. Время от времени я подходила к окну. Долина под покровом снега была просто восхитительна. Небо было всё таким же серым, и, казалось, что опять пойдёт снег.

Чем больше я думала о Леандре, тем больше я убеждала себя, что он не напьётся. Впрочем, он мне никогда ничего не обещал, но не знаю, почему, я была в нём уверена.

К полудню я решилась поговорить с Марией. Я спросила, не сердится ли она на меня. Она грустно улыбнулась и ответила:

— Конечно же, нет. Вы прекрасно знаете, что я совсем не сержусь. Но чего вы хотите, он такой. Тут ничего не поделаешь. Ему иногда нужно вот так развеяться.

И сколько я не повторяла ей о своей уверенности, что Леандр не будет пить, она не хотела верить. По её мнению, это был его порок, и с этим надо было смириться. Всё, на что можно было надеяться, так это на то, что он не притащит очередную собаку. Этот разговор напомнил мне о тех больных, которые приводят врачей в отчаяние своей убеждённостью, что они неизлечимы.

После обеда я испробовала всё, чтобы развеселить её, но напрасно.

Когда, в 4 часа собаки, которые было улеглись, бросились к двери, она велела им сидеть спокойно, добавив тише, что это всё равно невозможно. Я подбежала к окну. Это был Леандр. Он шёл быстро, бодро и даже не спотыкаясь.

Я позвала Марию. Она выглянула наружу, а потом посмотрела на меня с таким видом, будто не верила своим глазам. Я не могла сдержать улыбки.

— Сладчайший Иисусе! — прошептала Мария.

Я увидела, как она перекрестилась, возвращаясь к своему месту у плиты. Я же ещё раз посмотрела на снег. День был на исходе, и снова западали большие снежинки.

19

Сегодня утром я снова увидела, как снег завалил всю долину. Но небо не было больше серым. Оно стало голубым. Очень голубым. Дул северный ветер. Он поднялся ещё вечером на Рождество, пока мы сидели за столом. И вот уже 20 дней, как он дул, не переставая. Леандр не ошибся.

Но теперь это не имеет для меня никого значения. Мне даже нравится лежать в тепле в своей постели, слушая, как завывает вьюга. Сегодня на рассвете Роже поднялся очень тихо. Я уже не спала, а только дремала и не открывала глаз. Через несколько минут я услышала шум мотора. Я дождалась, пока он уедет, и встала, чтобы распахнуть ставни. Дыхнуло морозом. Я быстро закрыла окно и вернулась в свою тёплую постель, дожидаясь, пока наступит день.