Отец Георгия действительно не принял его в семью. Точнее, он видел Кирилла насквозь, и сколько бы ни говорил своей маме — Прасковье, что Слютников — паразит и нахлебник, она защищала старика.

И именно из-за этого, будучи официальным мужем регента рода, Кирилл ничем не владел в роде и только и мог, что сдавать земли в аренду от лица Прасковьи.

Не такую жизнь в роду он себе представлял, не такую…

Разговор с отцом Гоши он помнил до сих пор. Несмотря на большой послужной список в Устранителях, где Кирилл просидел двадцать лет, тогдашний глава рода просто показал ему кукиш. Нет, не будешь ты Раскатным и всё!

«Сука, — вспоминал Кирилл. — Зацепился, урод, за то, что я мало убивал тварей. Сказал, мол, я, сидя на жопе смирно — дорос до майора. Хотя, я — Кмет! Тьфу, семья уродов.»

Но сам Хорёк понимал, что отец Гоши был прав. Кирилл больше сидел на складах и заводил связи, чем бегал по Котлам и убивал тварей. Но именно благодаря «связям», которые Слютников налаживал все эти годы в Устранителях, он получил в распоряжение бывших сослуживцев магов из бедных родов.

Его группировка уже считалась приличной, а учитывая, что он подкармливал ее не только из своих карманов, но и с аренды земель Раскатных, она становилась только больше. И надежнее. Кто будет кусать кормящую руку, верно⁈

— Ты воды в рот набрал? — Кирилл встал перед Рубцовым. — Отвечай!

— Бу, — резко дернулся начальник гвардии. — Мне повторить тебе? Я не подчиняюсь инородному. Ты — инородный и отношения к нам никакого не имеешь.

«Вот сволочь, — Кирилл лениво провожал взглядом Ивана, который поплелся на выход. — Не боишься меня, да? А стоило бы. Сам понимаешь, половина гвардии — моя. Точнее, её часть уже стала моими подельниками, и, если я задумаю революцию, ты, Иванушка, сдохнешь первым».

— Так, ладно, — Слютников проверил, чтобы Прасковьи не было поблизости, взял свой телефон и набрал наёмника — Разина. Всё же нельзя было отправлять людей из гвардии на убийство Гоши. Слишком заметно будет. — Знаешь что, Стёпа, — заговорил Кирилл сразу, как тот взял трубку. — Вот ничего вам доверить нельзя.

— В каком смысле? — послышался приглушённый в динамике голос. — Что на сей раз вас не устроило?

— Скорость, с которой вы работаете, — усмехнулся Хорёк. — Шуруйте со своими головорезами в Новый Тагил. Георгий Раскатный — там.

Екатерина Распутина

— Отец, ну чего ты сразу кричать начинаешь? — девушка скрестила руки на груди и нахмурилась, надувая губы. — Я же сказала, никуда я не ходила!

— Знаешь, что я не люблю, дочь, — Семён Семёнович смотрел на начальника службы безопасности, который крутил в руках телефон Кати, — когда мне врут. Вот ты уходила же ночью проветриться, да?

— Ходила.

— Ну вот и нарушила свое обещание — не лезть не в своё дело.

— Подруга подтвердит, что я не лезла к Пуришкевичам, — парировала Екатерина, — так… что? Как тебе переписка? Понравилась⁈

— Сначала скажи, откуда информация.

— Человек помог, — сморщив носик, Катя взяла телефон из рук начальника СБ, и показала отправленный перевод на анонимный кошелек, — видишь? Даже заплатила за работу.

Семён Семёнович Распутин не стал больше допытывать свою дочь. Хмыкнул, убедившись, что перевод действительно был, сверил с сообщением, в котором была полезная ему информация. А затем вернулся к самой информации.

По сути, в его руках был заговор против семьи Раскатных. А сам Семён Семёнович как раз-таки хотел объединиться с Раскатными против Пуришкевичей.