Когда со мной закончили, и Николай побледнел, понимая, что его кошелек сейчас опустеет, заговорил Шариков. Его условия были просты, мало чем отличимые от моих. Про аренду слов не было, потому что они начали войну, так что… он обошелся крупной суммой.

А вот Семен Семенович — пыжанул. Прямо пыжанул.

— Миллион, — с улыбкой сказал он. — А еще…

Коля даже дослушивать это не стал.

— Это грабеж! — закричал он. — Это перец!

— Ась⁈ — синхронно произнесли Арнольд Брониславович и Распутин. — Какой перец?

Никто кроме меня не понял, что это была скрытая команда Николая. Только вот, хех, я же подсуетился.

Больше тока бога Тока! Бугагага!

— Выдохни, Коленька, — улыбнулся я. — А вы, уважаемые, — я обратился к Шарикову и Распутину. — Вдохните. По всему заведению стоят скрытые камеры. Часть из них — принадлежит ресторану. Зачем? Этот вопрос вы зададите владельцу этого места. Но вторая часть принадлежит боевикам, которые сидят в фургоне неподалеку от ресторана. Также, — я просто указал на пару точек вокруг. — Здесь около десятка микрофонов-жучков.

— Что⁈ — у Арнольда отвисла челюсть.

— Подслушивали нас, — хмыкнул я. — И ждали команды, когда нужно с нами разобраться. Но, — я заметил, как нахмурился Семен Семенович. — Боевики нас не слышат и не видят. Точнее, видят-то видят, но пустую картинку. Я все отключил заблаговременно, так что ты, Коля, — я показал кулак Пуришкевичу. — Видимо, не отличаешься от своего отца. Мои люди обшарили заранее место переговоров и все отключили.

Пуришкевич попытался отмазаться, но увы для него — ничего не вышло. Сказки про то, что это все придумал Руслан, а он ничего такого не делал, никто не слушал.

Главы позвали юристов и заставили Колю подписать бумаги со всеми требованиями, накинув себе побольше денег в новых требованиях. Я тоже поднял свои требования до семисот тысяч. Хех.

И на этой ноте я оставил дворян разбираться дальше. Свое я получил. У них и так есть о чем еще потолковать, я уверен.

Может, даже, до драки дойдет, хех.

Когда я вышел на улицу, гвардейцы Распутиных и Шариковых облепили его со всех сторон. Видимо, были неподалеку для защиты глав рода. На всякий случай, я им подсобил. Немного, с помощью Стрелки.

Обесточил машину, чтобы те никуда не рванули, да и повырубал все громобои у боевиков, чтобы гвардейцы развлекались.

— Ну, — я сел в первое попавшееся такси. — Удачной рыбалки.

Глава 4

Никита Олегович Казящий

— Ну не печалься ты, конфета моя, — глава рода Казящих обнимал свою неприлично упитанную дочь и пытался успокоить. — Ну одумается он ещё.

— Нет, папик, — хныкала Эльвира. — Сколько он меня динамит уже, а?

Понимая, что дочь своё горе может заесть только тортиком, Никита щёлкнул пальцами, подзывая слугу.

— Значит, Красный Бархат, — начал перечислять Никита Олегович. — Четыре французских картошки, и…

— Наполеон? — слуга и сам знал, что любила по утрам кушать Эльвира. — И горячий шоколад ноль пять, с килограммом взбитых сливок!

— Толково!

Оставив свою единственную дочь наедине с сахарным адом, который ей тут же принесли, Казящий ушёл в свой кабинет, заперся на ключ и начал думы думать. Георгий Раскатный проигнорировал прибытие гвардейца в Училище. Точнее, он напрочь наплевал на слова Вадика, и в том числе, на его дочь.

— Малолетний дуралей, — пробормотал Казящий. — Ну ведь лучше качаться на волнах, чем биться о скалы.