Я махнул рукой Илье, зазывая его за собой, коротко кивнул Семёну Семёновичу и пошёл на выход. Уже будучи на первом этаже, стоило мне открыть дверь, как Распутин окликнул меня. Подошёл, сопроводил до машины и спросил:

— Вот вы же, Георгий, в Училище учитесь, верно?

— Верно.

— И как вы будете помогать Кате в вашем доме, если сами находитесь в другом месте? Так сказать, на службе? — он нахмурился. — Вам же ещё учиться… месяцев пять, да?

— Пять? — усмехнулся я. — Не, упаси Великая Электрожаба. Неделю от силы, я тут на экстерн собираюсь, так что долго в стенах заведения не пробуду.

— Ладно, я всё равно подумаю, — он протянул мне руку.

— Что будете делать с Пуришкевичами? — я задал очень важный вопрос. — Всё же, это нападение на род, причем очень мерзкое.

Вот тут Семён Семёнович напрягся ещё сильнее. Не выпуская моей руки, он хаотично соображал, прикидывал варианты, но по итогу поник. Чуть-чуть.

— Мы не можем напасть на Центральную больницу, чтобы я оторвал голову Эльдару, но мои гвардейцы готовятся к штурму его особняка. Я объявил официальную войну и зарегистрировал её причины. Так что, нам никто не будет мешать. Жалко только, у нас не выйдет дотянуться до Эльдара, пока он лечится.

— А, да тут не переживайте, — я усмехнулся. — Эльдар Зарикович не выйдет из больницы своими ногами. Так что, не стоит волноваться о нём. Говорят, он серьёзно болен.

Я оставил последующий вопрос: «почему?», без ответа. Не стал сразу раскрывать все карты, ещё раз коротко попрощался и уже в машине выдал Илье новое задание, от которого он, конечно, офигел.

— Слушай, Илья, — я зевнул. — Машину оставь там, где брал, а сам забирай грузовик и вези мою пятерку обратно в усадьбу.

— Чего? — он округлил глаза и открыл рот. — Какую пятерку?

— Ну, големов.

— Так их же было трое! — он ещё сильнее выпучил глаза. — Э-э-э, босс, откуда?

— Было три, да сплыло, — хмыкнул я. — Привезёшь их домой, и чтобы пересчитал. Понял?

— Эм, — Илья офигевал от количества роботов. — Големов по осени считают. Слышал такое?

Я усмехнулся, повторил ему, чтобы он поставил «Тегеслу» к банку, а сам в машину и… завис.

— Блин, мне же в Училище надо, а не к больничке, — я замялся, вышел из авто и захлопнул дверь.

Вернулся к резиденции Распутиных, дождался, когда придёт Семён Семёнович и попросил, чтобы его гвардеец вернул машину её владельцу, а кто-нибудь другой — подбросил меня до Училища.

Екатерина Семеновна Распутина.

— Ну не знаю, Екатерина, — Георгий в белом костюме навис над ней. — Это всё же уже взрослые игры.

Он приблизил к ней своё лицо и…

Черт. Это был сон!

— Проснулась, доченька? — заботливый голос отца зазвучал где-то рядом.

Катя открыла глаза, прищурилась от яркого света, а затем попыталась полностью повернуться на голос. Но стенки медицинского блока не давали этого сделать.

— Тише-тише, не торопись делать резких движений.

Привыкнув к свету, Екатерина всё же смогла сесть. Расчесывая слипшиеся волосы, она чувствовала слабость и…

— Пап, — она повернулась к Семёну Семёновичу. — Что случилось, почему я… — она осмотрела «кровать». — В этой коробке?

— Пуришкевичи, сволочи, — прошипел Семён Семёнович. — Отравили тебя с помощью артефакта.

— Артефакта? — искренне удивилась она. — Какого артефакта?

— Который доставили тебе под видом подарка, — озлобленно протянул её отец.