— Слишком резко, — говорю я. — Это будет тебе стоить нескольких очков.

— Это только игра, — гудит он и топает за своим мячом. Катрина посылает свой в дальний угол и тоже уходит, так что я остаюсь один на один с Бронте, которая, убедившись, что Катрина нас не слышит, немедленно набрасывается на меня.

— Ну, ты за это поплатишься! — шипит она. — Я ещё не знаю как, но что-нибудь придумаю, и тогда тебе жить не захочется!

Я бросаю взгляд на моржа.

— Что-то мне сдаётся, твой друг сам не справится. Пойду-ка помогу ему найти мяч.

И с этими словами, пританцовывая, иду к Громиле, а Бронте остаётся на месте и исходит паром.

Громила возится с обратной стороны куста — прорывается сквозь колючие ветки и тычет в заросли клюшкой, пытаясь извлечь оттуда мяч. Я тоже зарываюсь в глубину, нахожу мяч, подаю ему; придурок поднимает руку, но тут я хватаю его за грудки, рывком подтягиваю к себе и тихо рычу прямо в морду:

— Что бы ты там ни навоображал себе насчёт моей сестры, этому не бывать, comprende? Она не подозревает, что ты собой представляешь, зато я хорошо-о знаю таких отморозков, как ты.

В его глазах цвета гнилого болота горит тупая ненависть, но он молчит.

— Надеюсь, ты меня понял? Или надо проделать дырку в твоём твердокаменном черепе, чтобы лучше доходило?

— Убери руки.

Я крепче наворачиваю его футболку на руку. Наверно, прихватил и немного волос на груди, но он не показывает, что ему больно.

— Что ты говоришь? Не слышу! — цежу я.

— Я сказал, убери от меня свои вонючие руки, не то я найду другое применение для этой клюшки!

Вот! Как раз это и ожидаешь услышать от подобного субчика.

— А ну давай посмотрим, какое применение ты имеешь в виду!

Но он ничего не предпринимает. Так я и думал. Тогда я, наконец, отпускаю его.

— Держись подальше от моей сестры!

Он выхватывает мяч из моих пальцев и шагает обратно к Бронте.

— Что-то мне расхотелось играть, — бурчит он и уходит с площадки. Бронте бросается за ним, послав мне взгляд, полный чистейшей, неприкрытой ненависти. Я приветственно машу ей рукой. Миссия устрашения завершена.

Катрина, которая не сильно заморачивается тем, каким образом она прошла лунку, объявляет себя победительницей в этом раунде и, подойдя ко мне, смотрит вслед уходящим Бронте и Болотному Водяному.

— Чего это они?

— Ушли путями неисповедимыми, — отвечаю я.

Катрина взмахивает клюшкой, и её мяч отскакивает от изящных кружев миниатюрной Эйфелевой башни.

— Ненавижу Эйфелеву башню, — говорит она, и я улыбаюсь ей, втайне наслаждаясь своей победой.

Иногда необходимо взять ситуацию под свой контроль. Иногда приходится брать на себя роль высшей силы, иначе воцарится всеобщий хаос. Вот, к примеру, лакросс. Эту игру изобрели индейцы, и поначалу она была способом ведения войны: надо было пронести мяч несколько миль, при этом игроки особенно не церемонились — во всю дробили клюшками кости противника. Были времена, когда даже в футбол играли человеческими головами. Понадобилась жёсткая сила — цивилизация — чтобы превратить необузданную жестокость в мирное соревнование, подчиняющееся строгим правилам. Но стоит только взглянуть на такого вот Громилу — и понимаешь: какая там цивилизация! Какие там правила! Меня пугает, что Бронте не в состоянии видеть эту дикость. Ведь придёт время, и меня не будет рядом, чтобы защитить её. Вот тогда ей придётся на собственном печальном опыте испытать жестокость парней, смотрящих на жизнь как на постоянную войну или игру человеческими головами. Такие истории можно услышать на каждом шагу.