И они не сомневаются ни на миг, что это может быть и будет сделано. Более того, они уверены, что это неизбежно случится, что в грядущие годы люди и другие разумные расселятся по райским мирам, о которых упоминал Саттон, и что с мирами, поджидающими поселенцев, будут обращаться с бережностью, человечеству доселе не свойственной. Потому что диковинные согбенные стражи рассядутся на множестве холмов во всех мирах и повсюду будут нести свою неусыпную вахту.

«Можно ли им доверять?» — подумал он и устыдился собственной мысли. Ведь они заглянули ему в глаза, а затем поделились с ним своим естеством и вернули его сюда, а не в укрепленный лагерь в меловом периоде. Они знали, они разобрались, где ему будет лучше всего. А раз так, то, несомненно, разберутся и во всем остальном.

Он пустился по аллее быстрым шагом, клацая каблуками по кирпичам. Как только он подошел к крыльцу, дверь распахнулась и на пороге вырос слуга в ливрее.

— Вы опаздываете, — произнес дворецкий. — Остальные ждали вас, ждали, но только что сели обедать. Суп наверняка еще не простыл.

— Виноват, — ответил Латимер. — Меня задержали непредвиденные обстоятельства.

— Кое-кто полагал, что надо пойти поискать вас, но мистер Джонатон сумел их отговорить. Он заверил, что с вами все будет в порядке. Заявил, что у вас есть голова на плечах. И выразил уверенность, что вы вернетесь. — Пропустив Латимера внутрь, дворецкий закрыл за ним дверь и добавил: — Все будут счастливы убедиться, что вы в самом деле вернулись.

— Благодарю вас, — откликнулся Латимер.

И, стараясь не слишком спешить, подавляя вскипающую в душе радость, двинулся к гостиной, откуда доносились веселый смех и оживленная болтовня.

Брат

Он как раз отдыхал в кресле-качалке посреди вымощенного плитами дворика, когда проезжавшая по дороге машина остановилась перед воротами. Выбравшийся оттуда совершенно седой незнакомец открыл калитку и зашагал по дорожке к дому, едва заметно шаркая ногами.

«Старик, — отметил про себя сидевший в качалке, — не такой древний, как я, но тоже старик».

— Вы Эдвард Ламберт? — спросил приезжий, остановившись перед ним.

Он кивнул.

— Я Теодор Андерсон из Мэдисонского университета.

— Садитесь, пожалуйста. — Ламберт указал на второе кресло. — Далековато забрались.

— Да не очень, — хмыкнул Андерсон. — Всего миль сто.

— По мне, так и это много. Я ни разу в жизни не забирался дальше чем за двадцать миль. Космопорт за рекой — конечная точка моих странствий.

— И часто вы навещаете космопорт?

— Одно время — частенько, когда был помоложе. Теперь уж нет. Прибывающие и отлетающие корабли прекрасно видны отсюда.

— А вы сидите и смотрите?

— Раньше — да, но теперь и с этим покончено. Так, брошу порой взгляд, но больше не слежу за ними.

— Насколько я понимаю, у вас есть брат и сейчас он в космосе.

— Ну да, Фил. Из всей нашей семьи лишь он подался в странствия. Нас было двое. Идентичные близнецы, знаете ли.

— Вы встречаетесь? То есть он ведь должен время от времени вас навещать?

— Бывал. Всего раза три или четыре. А в последние годы так и вовсе не появлялся — со времени его последнего визита прошло лет двадцать. Он вечно торопился, задерживался лишь на денек-другой, и всякий раз у него в запасе были грандиозные истории.