Но у нас есть и проблемы. Несмотря на экспансию в космос, наша экономика до сих пор подвержена кризисам. Мы постоянно находимся на грани экономической катастрофы. Неимущих становится все больше, а мы ждем наступления дня, когда сможем решить их проблемы, — но этот день так и не приходит. Развитие синтетических молекул даст нам мощный толчок вперед — я не понимаю, почему политики так рвутся к БСС. Я рассчитываю, что Гарнер добьется успеха в обучении чужаков законам нашей экономики, но пока каких-либо заметных достижений нет — и, вполне возможно, не будет. Следует учитывать все варианты. Мы постоянно возвращаемся к проблеме экономики.

Я надеялся, что у других телепатов появятся новые идеи, но… и здесь пустышка. Наше несчастье в том, что проектов множество, а отдача минимальна. Кажется, что большинство телепатов движутся в ложном направлении. Однако мы не можем их без конца перебрасывать, пытаясь найти что-то другое. Возьмем, к примеру, Мэри-Кей. Возможно, она нашла нечто очень важное, Мэри так заинтересована происходящим, что перестала искать ответы на наши вопросы. И даже в тех редких случаях, когда она пытается, ей не удается узнать ничего нового. Никакого результата — лишь ощущение эйфории. Совершенно бесполезное направление, но мы не можем его бросить и вынуждены продолжать. Возможно, нам посчастливится — и мы узнаем нечто важное.

— Мне кажется, величайшая проблема состоит в том, какие люди оказываются телепатами, способными работать у нас, — заметил Аллен. — Джей наш единственный ученый. Остальные не способны оперировать необходимыми в работе терминами и понятиями. Нам следовало обучить некоторых из них.

— Мы пытались, — ответил Томас, — но ничего не вышло. Они особенные люди, очень чувствительные и требуют величайшей осторожности в обращении — в противном случае их можно погубить. Все они пребывают в состоянии постоянного стресса. Многие обычные люди сошли бы с ума, узнав, что находятся в контакте с чуждым разумом. У нас подобные случаи тоже бывают, но крайне редко. Наши телепаты держатся, но нуждаются в помощи. Моя работа в том и состоит, чтобы им помогать. Они приходят ко мне со своими страхами, сомнениями, удачами и радостями. Они плачут у меня на плече, а иногда и кричат на меня…

— Меня поражает другое, — вмешался Аллен: — Как им удается общаться с теми, кто не наделен телепатическими способностями. Ведь в их глазах мы все должны выглядеть неуклюжими животными. Однако они сохраняют в себе человечность. А еще я заметил, что телепаты никогда не завязывают дружеские отношения с чужаками. Книги… Пожалуй, я использовал бы именно такое сопоставление: они относятся к чужакам как к книгам, которые берут с полки, чтобы узнать что-нибудь новое.

— Все, за исключением Джея. Он состоит в довольно близких отношениях со своим последним контактером. Называет его Эйнштейном. Никто из других телепатов не дает чужакам имена.

— Джей хороший человек. Разве не он разработал идеи, связанные с синтезом молекул?

— Верно. Он стал одним из первых удачливых операторов. Точнее, первым, кто хорошо перенес мозговой имплантант. У других также имеется имплантант, но у них возникают проблемы. Иногда очень серьезные. Конечно, благодаря Джею нам удалось продвинуться вперед.

— Пол, неужели имплантант так необходим?

— Парни с самого верха считают, что да. Если говорить о технической стороне вопроса, я знаю об имплантантах слишком мало. Во-первых, нужно найти подходящего телепата — не просто классного, но обладающего специальными качествами. Затем делается имплантант — не для того, чтобы увеличить дальность, как полагают некоторые, а для усиления естественных способностей того, кому он предназначен.