– Ничего не делай! Я обожаю красивые крупные носы! С ним у тебя такой волевой и философский профиль…

Лера разбила все Машины стереотипы о детях гор: природа не наградила её чистым и сильным голосом, готовить она умела только жареную картошку и макароны по-флотски со студенческих времён, а характером обладала вовсе не взрывным, а вполне обычным – по крайней мере, так ей самой казалось. В ней будто уживались две разные натуры: твёрдый, принципиальный, активный и решительный руководитель, выходя за пределы офиса, превращался в мягкого человека, весьма робкого с девушками. Солнечная хитринка светлых, пристально-насмешливых глаз Маши вонзилась ей в сердце золотой занозой, чтобы потом долго сидеть внутри и ныть сладкой болью…

Лера помнила родного отца как доброго, слабого, чрезвычайно падкого на женские чары человека. Устав от измен, мать подала на развод; Лере тогда было двенадцать лет, и эта беда расколола её душу на две кровоточащие и борющиеся друг с другом половинки. Она тосковала по отцу и вместе с тем не могла простить ему, что он променял их с мамой на другую женщину. Отец пытался встретиться с ней, объясниться, но Лера гнала его: гордость жгучим угольком засела под сердцем. Перед её мысленным взглядом навеки застыла картина из солнечного майского дня; отец встретил её после уроков, но она ожесточённо сказала: «Уходи». Слёзы, катившиеся по его обрюзгловатому, рыхлому лицу, жгли её ещё много лет во сне и наяву, а губы, бормотавшие «пойми меня, прости меня», приводили в бешенство. Он был жалок, и она его с негодованием оттолкнула, а придя домой, истошно заголосила от всей своей растерзанной души, чем до смерти перепугала мать. Это были её последние слёзы: что-то будто порвалось в ней, лопнул какой-то нерв.

Отец женился на виновнице своего развода, в новой семье у него родились двое мальчиков, но Лера не встречалась с ними, хоть и знала адрес. Мать тоже вышла замуж, и девочка не поладила с отчимом. Это было непримиримое столкновение характеров: дядя Олег считал женщину придатком мужчины, зависимым и слабым, и умную, свободолюбивую Леру пытался сломать полным контролем и унижением.

– После школы – никаких подружек и гулянок! – орал он, хлеща ремнём по столу так, что на нём вздрагивали и звякали чашки. – Порядочная девочка должна сидеть дома! Сегодня ты с подружками допоздна гуляешь, а завтра по рукам пойдёшь! От школы до дома – двенадцать минут пешком, я засекал! Не уложишься – выдеру вот этим ремнём так, что сидеть не сможешь!

Лера не хотела прогибаться под такое воспитание и ушла жить к бабушке. Та тоже беспокоилась, когда внучка задерживалась где-то, и Лера старалась звонить ей, если была такая возможность.

К мальчикам Леру никогда не тянуло. Она могла гонять с ними мяч во дворе, но целоваться ей хотелось с девочками. В одиннадцатом классе она пережила свой первый роман, закончившийся расставанием и невольным каминг-аутом. Обеих вызывали к директору, и ещё долго душа Леры болела, как ободранное колено, обнажённая и вывернутая наизнанку, политая грязью и растоптанная взрослыми. В семье, конечно, всё узнали, и отчим устроил скандал. Удар ремня по лицу едва не оставил Леру без глаза; алая пена ярости поднялась шумной волной и застелила взгляд, и девушка не видела и не помнила, как дядя Олег оказался на полу – с шишкой на голове, среди обломков разбитой табуретки…

Мир был слишком тесен, в толпе абитуриентов встречались знакомые лица, и Лера уехала поступать в другой город – туда, где её никто не знал. Поступила на бюджетное место – без взяток, исключительно своим умом. Жилось в общаге суматошно, всё время хотелось есть и спать, а деньги от бабушки и матери поступали нерегулярно – приходилось подрабатывать репетиторством, раздачей рекламных листовок, написанием контрольных и курсовых для ленивых, но обеспеченных студентов. Но как ни слипались глаза от бессонных ночей, как ни бурчало в животе от голода, любви всё равно хотелось, и во второй раз у неё завязались отношения с девушкой на третьем курсе университета – с кошачьи-пластичной, вкрадчиво-ласковой сероглазой Наташей, слегка картавой, интеллигентной обладательницей чувственных пухлых губ и нервных, тонких ноздрей.