Командование кораблем принял лейтенант из артиллеристов – старших офицеров в живых к тому времени не осталось уже никого. Да и стрелять броненосцу было, в общем-то, нечем. Мало того, что все дальномеры были разбиты, так еще и огонь могла вести только носовая башня – казематные орудия левого борта были уже выбиты, а кормовая башня главного калибра, хотя ее и счастливо миновали русские снаряды, вести огонь не могла из-за бушевавшего вокруг пожара. Артиллеристы просто не знали, куда стрелять. Этот же пожар фактически поставил крест на малокалиберной артиллерии – сейчас по всему кораблю разносился веселый треск от взрывающихся снарядов, заранее поданных к орудиям и теперь бодро пожираемых огнем. "Ясима" быстро терял боеспособность, и как же Макаров сейчас жалел, что при нем нет, как в прошлый раз, миноносцев, чтобы добить беззащитный пока что корабль.

Однако, с другой стороны, Макаров был храбрым человеком, авантюристом до мозга костей, а сейчас у него было под рукой три быстроходных крейсера, имеющие на троих четырнадцать пятнадцатидюймовых минных аппарата. Над трубами "Баяна" поднялись густые столбы черного дыма и, увлекая за собой два других корабля, крейсер, проскочив за кормой "Цесаревича", пошел в атаку.

Позади японской эскадры держалось три крейсера и пять миноносцев, вырвавшиеся вслед за основными силами из ловушки, и теперь бывшие пока что не у дел. В битве титанов карлики должны держаться в стороне, чтобы их случайно не растоптали, но сейчас, видя, что броненосец в опасности, все восемь кораблей бросились навстречу русским.

В таком поединке сложно сказать, кто победит. Русские крейсера первого ранга были больше японских и лучше вооружены, один "Баян" мог без особых усилий справиться с любыми двумя японцами. "Новик" был крейсером второго ранга, но и он японским крейсерам уступал незначительно, зато для миноносцев он был ужасом, летящим на крыльях ночи. Однако врагов было все же больше, и они были готовы умереть, но не пропустить русских.

Схватка была короткой и отчаянной. Японцы потеряли два миноносца, еще один, потеряв ход, держался на плаву, успев на остатках пара в котлах выскочить из опасной зоны, один японский крейсер горел, ярко даже при дневном свете, два других тоже получили полновесные шести- и восьмидюймовые плюхи. Русские, впрочем, тоже отхватили по полной программе. У "Баяна" сбило трубу, и теперь выдать более шестнадцати узлов было проблематично, "Аскольд" словил торпеду в борт, но взрыв оказался для него не смертелен и, несмотря на сильный крен на правый борт (впрочем, довольно быстро спрямленный контрзатоплением), и упавшую скорость, корабль остался на плаву и тонуть не собирался, "Новик" и вовсе отделался парой шестидюймовых снарядов, не причинивших ему серьезных повреждений. И дело свое эти корабли сделали – пока двое "старших братьев" сдерживали отчаянный порыв японцев, "Новик" все же успел прорваться к поврежденному броненосцу.

В то время не практиковалась стрельба залпами, но командир русского крейсера разумно сообразил, что выпускать по одной торпеде за раз даже в случае с практически лишенным маневра кораблем противника будет не слишком результативно. В генеральной исторической линии "Новиком" к этому времени командовал фон Шульц, офицер неплохой, но отнюдь не блестящий. Сейчас же им командовал Николай Оттович фон Эссен, швед по происхождению, чьи предки давным-давно переселились в Россию. В той, несостоявшейся здесь истории он принял под свое командование броненосец "Севастополь", но в нынешнем варианте войны эта должность не освободилась, и самый лихой из командиров крейсеров, не боящийся ни вражеских снарядов, ни ответственности, выполнил задачу.