Дальний восток. 1904 год.

Командующий японским Императорским флотом адмирал Того был мрачен, и для этого, увы, были все основания. Война шла не так, как планировалось, и совершенно не так, как хотелось бы. Впрочем, что этим кончится, можно было предположить. В конце-концов, русские – это не китайцы, которых японский флот не так давно разгромил. Надо сказать, это было совсем не так просто, как казалось на первый взгляд, и лишь неверная стратегия, избранная китайским командованием, помноженная на общую слабую подготовку китайских моряков, позволила добиться столь впечатляющего успеха. Положа руку на сердце, в большей степени та победа была следствием не силы японского флота, а безграмотности тех, кто связывал руки китайским адмиралам своими нелепыми приказами, и вороватости китайских чиновников, с детской непосредственностью растащивших огромные суммы, предназначенные на перевооружение флота и подготовку моряков. На этом фоне отдельные образцы профессионализма, порой, даже таланта отдельных китайских командиров кораблей не играли роли, как бы храбро китайцы не сражались. Впрочем, с храбростью у них тоже были проблемы. Отдельные солдаты и матросы, даже экипажи кораблей дрались неожиданно мужественно, но в общей массе их храбрость оставалась ярким пятном на фоне общей серости. Нет, положительно китайцы – не те противники, победа над которыми могла бы служить показателем мощи Императорского флота.

Сейчас же ситуация была в корне иной. Русские – не китайцы, их так просто не возьмешь, это ясно было с самого начала. Да, они никогда не были морской нацией, но при этом по морям ходили давно, и периодически ухитрялись серьезно потрепать нервы любому, кто бросал им вызов. Достаточно сказать, что в открытом бою, когда силы были если не равны, то хотя бы сравнимы, русские пока что не потерпели ни одного серьезного поражения, при этом ухитряясь порой громить противников, количественно превосходящих их в разы. Да и вообще, русские были храбрыми солдатами. Адмирал когда-то слышал шутку о том, что русский солдат больше боится гнева своего командира, чем смерти в бою. Судя по тому, как развивалась война, так и было, причем это в равной степени относилось и к солдатам, и к матросам.

Именно поэтому Того и не хотел генерального сражения со всей русской эскадрой. Конечно, его новые корабли индивидуально превосходили большинство русских броненосцев, но при этом нельзя было забывать и то, что старья в японском флоте тоже хватало. Русским надо было даже не победить в сражении – достаточно им было разменять свою эскадру на три-четыре японских броненосца, и это стало бы для Японии равносильно подписанию смертного приговора. Огромная страна, Россия и флот имела соответствующий. Здесь, на Дальнем востоке, была лишь малая и далеко не самая современная его часть. Того прекрасно понимал, что, случись нужда, русские перебросят с Балтики еще десяток броненосцев, и чем тогда прикажете их встречать? Это еще при условии, что англичане выполнят данное обещание и сумеют не допустить выхода в море кораблей с Черного моря. В свете последних событий Того вполне резонно сомневался, что они смогут или, во всяком случае, захотят выполнить данное слово. А ведь могло получиться и так, что русские сражение выиграют. Во всяком случае, шансы на это они имели неплохие и могли позволить себе рисковать, в то время как Япония имела сил на одно большое сражение, не более.

Тем не менее, японцы все же решились испытать прочность самурайского меча на русском оселке. Отчасти это было связано с тем, что русские сами упорно нарывались на драку. Нельзя бесконечно демонстрировать гордому и воинственному народу, что его считают если не обезьянами, то чем-то очень близким к ним, а русский император с достойным лучшего применения упорством занимался именно этим.