— Но, Дрисса, большинство наших встреч кончаются ссорами, и об этом знают все, — запротестовал Конан. ~ Захочу ли я, чтобы здесь, в моей обители…

— Хочешь ты или нет, но сейчас ты у меня получишь, — прошипела женщина-капитан. Она стрелой слетела с кровати и, сделав полшага вперед, нацелила на него свой кинжал. — Хватит пускать слюни. Я знаю все твои уловки! Ты хочешь вернуть себе свою женщину и держать ее под каблуком? Разделять и властвовать? Вы, мужчины, все такие чистенькие! Но это — в прошлом! — Она снова торопливо забормотала что-то, обращаясь к нему, двигаясь вперед с вызовом, несмотря на тяжелую саблю в руках Конана.

— Нет, Сантиндрисса! Разве ты не видишь, он просто ревнует? — Филиопа соскользнула с кровати и, сдерживая, обняла за плечи свою любовницу. — По-своему, по-мужски, он уважает тебя, приравнивая к мужчине. — Она обвилась вокруг пиратки и вытянула прекрасную белую ладонь, останавливая Конана. — Когда-нибудь и ты станешь чьей-то женщиной…

— Мужчина, женщина, какая, будь она трижды проклята, разница? — Резким рывком Сантиндрисса вырвалась из объятий Филиопы, оттолкнув нагую девушку в сторону. — Он — дурак. После плавания на север, ныряний и совместного отдыха на нижних палубах долгими холодными вечерами разве я не могу ревновать его? Или тебя?

Повернувшись к ним спиной, с дикими глазами и раскрасневшимся лицом, она заговорила и вовсе неразборчиво:

— Я играла в любовников с вами обоими, как и с другими, для вашей же пользы! Из-за вас я освободила своих рабов-мужчин… сейчас они бездельничают, пьют и плетут интриги, разделив между собой моих женщин! Можете вы вообразить… некоторые из них, из моих яростных кошек, теперь поговаривают о замужестве и жизни на берегу, — она с горечью покачала головой. — Но никто из них, будь то мужчина или женщина, не смеет жениться на мне! Я так одинока!

— Дрисса, — начал Конан. — Я не имел в виду…

— Ты не имел в виду, но ты и не думал обо мне! — яростно огрызнулась она. — И ты сам точно такой же! Ты, со своими кораблями, замками, надменными амбициями… Ты разрушил нашу мирную пиратскую жизнь! Что стало с нашим Братством сестер…

— Послушай, Дрисса. — Конан шагнул вперед, опустив саблю. — Если тебя беспокоит только это, то ты можешь смотреть на меня как на друга…

— Как на друга — никогда! — воскликнула пиратка и рубанула кинжалом, целя в горло Конана. — Мои рабы или мои сестры… они то со мной, то против меня… Как мало все это значит! Мой любовник, мой тюремщик, мой завоеватель и воздыхатель, вот кем ты, Конан, был для меня раньше! — Взмахнув кинжалом и сделав безрассудный выпад, пытаясь обойти клинок, который Конан выставил для защиты, на мгновение Дрисса открылась, но киммериец не воспользовался преимуществом. — Лучше быть выпотрошенным, вонючим трупом, чем другом…

Филиопа, действуя на собственный риск, схватила свою любовницу за запястье и тут же обратила ее гнев против себя:

— Убирайся, шлюха, или умри!

Конан быстро использовал представившийся ему шанс, проведя саблей молниеносный прием, отчего оба клинка со звоном полетели через всю комнату. Но борьба продолжалась и голыми руками. Противники сцепились, осыпая друг друга ударами и проклятиями, хрипло дыша, топая сапогами и босыми ногами по плитам пола.