— Крах.

— Верно, ты всегда была умной. Крах, причём полный. Потому нужна основа, которую уже ничто не выбьет из-под ног. Потому мы идём в сражения под знаменем Борджиа, а не Святого Престола, показательно разделяя эти силы. Мы — это не безликий символ христианства, не дающий ровным счётом ничего, а скорее отбирающий власть, маня её иллюзией. Другие этого не понимают… до поры. Так пусть это «до поры» продолжается ещё некоторое время.

— Я тебя поняла. Ты хочешь своё королевство, не зависящее от правил. Потому и те планы, о которых было сказано. О тамплиерах в том числе, об изменениях в уставе их Ордена, о разном.

— Именно. А пока проведаем кардинала делла Ровере. Жаль, что не того, который Джулиано, но Доменико тоже сгодится. Родственники как-никак.

Кардинал Доменико делла Ровере был мрачен, угрюм, подавлен и в немалой степени испуган. Наверняка не был уверен, чем в итоге для него обернётся разговор с папским сыном Чезаре Борджиа. Он то явно не питал иллюзий относительно ну очень удобной для Борджиа смерти римского префекта, одного из делла Ровере. Вот и сидел, угрюмо зыркая на Эспинозу и парочку охранников в тот момент, когда в кабинет бывшего наместника Остии и одновременно кабинет нынешнего вошли мы с Бьянкой. О, он хорошо знал меня, имел представление и о моей помощнице. Вот и не спешил облегчённо выдыхать, понимая, что среди всех присутствующих друзей и даже нейтрально к нему относящихся нет.

— Поговорим? — предложил я, присаживаясь за рабочий стол, который недавно был собственностью Мариони, как и сам кабинет, и многое другое.

— О чём? Захвате принадлежащего нам города? Или будешь угрожать тем, что я не выйду отсюда или умру через пару дней от непонятной болезни?

Ершится кардинал делла Ровере. А может действительно поставил на себе крест и уверен, что ему недолго жить осталось?

— Нет уж, Доменико делла Ровере, так просто тебе не отделаться. Убить тебя сейчас, значит создать символ жестокости Александра VI и всех Борджиа, если сделать это открыто. Символ коварства, если попробовать выдать твою смерть за естественную. Поэтому я тебя… отпущу. Родственничек во Франции наверно будет рад встрече.

— Тогда мне ничего не помешает вернуться в Рим.

— Ничего… кроме плохого для здоровья воздуха. В Вечном Городе часто умирают.

Я блефовал, потому как трогать очередного делла Ровере в ближайшее время было нежелательно ни тут, ни в Риме… да нигде без совсем уж весомого повода. Зато сам Доменико об этом не знал, а значит воспринимал угрозу всерьёз, достаточно было на лицо его посмотреть. Похоже, представил себе смерть от яда или гарроты, обвившейся вокруг шеи.

— Я уеду из Рима. Далеко.

— Умное решение. Заодно по родственному передай Рафаэлю Сансоне Риарио и Джироламо Бассо делла Ровере, что их постные рожи тоже не слишком сочетаются с великим и ярким городом. Кто знает, вдруг тебя послушают.

— Обязательно передам.

И злобный такой промельк во взгляде. Дескать, дайте только выбраться отсюда живым и невредимым, а там уж я вам всем устрою. По сути с этого момента вражда между Борджиа и делла Ровере стала настолько открытой, что даже последний дурак не мог сие отрицать.

Ну-ну, передавай. Всем известно, что у рода делла Ровере было по сути три важных владения: Остия, расположенные поблизости от Лацио небольшие герцогства Арче и Сора, а также регион Сенигаллия… Этот располагался на побережье Адриатики, включая в себя, помимо города и крепости Рокка-Ровереска, ещё и хороший такой порт

Сенигаллия была далековато, а вот Арче и Сора гораздо ближе. Потому как только мы взяли Остию, туда двинулась ещё одна часть войска, предводительствуемая Мигелем де Корелья и бывшим кондотьером Гаэтано Рикотто.