Мда. Вот не получится не отвлекать Бьянку, хоть ты тресни! Дело в том, что она что-то выпытывала у Катарины Сфорца, а та, хоть и не высказывала ни малейшего неудовольствия, но уже оказалась рядом с четой Джан Галеаццо и Изабеллы, номинальных властителей Милана. Это было любопытно, поэтому я и решил добавить в эту группу и присутствие себя любимого. Как ни крути, а права хозяина приёма — одного из, но это уже вторично — многое дают понимающему человеку. Например, можно спокойно подойти к любой группе гостей и, официально не вмешиваясь в разговор, поинтересоваться их настроением, пожеланиями. Самое оно во многих ситуациях.

Бьянка, увидев приближающегося меня, довольно улыбнулась. Дескать, всё хорошо, разговор с Катариной Сфорца понравился и вообще всё хорошо и прекрасно. Почти, потому как было видно, что «шкурка» из шёлка, кружев и прочих драгоценностей, в которой девушка сейчас находилась, её давит. Но меньше, чем это было в начале дня, заметно меньше. Явно помогла не столь уж и долгая беседа с Львицей Романии.

Сама же графиня Форли тоже заметила мою отнюдь не скромную персону, пусть и чуть позже Бьянки. И точно так же, как и моя подруга-помощница, понимала, что если я тут, то мне что то нужно. А вот что именно… это она скоро узнает. Сомневаться в уме этой неординарной женщины мне и в голову не приходило. Зато другие, пренебрежительно относившиеся к ней из-за гендерной принадлежности, теряли многое, частенько и саму жизнь.

— Прекрасная и воинственная графиня, — улыбнулся я, вновь приветствуя самую яркую из всех Сфорца. — Джан Галеаццо, Изабелла, — не поклон а просто «наклонение головы», потому как положение кардинала автоматически ставит минимум на одну доску, а уж статус сына понтифика и тем более. — Я думаю, что и вы хотите спросить кое о чём, и мне найдётся что сказать. По самым разным темам, не только по поводу объявленного моим отцом.

Полное понимание в глазах Сфорца, а вот Изабелла ограничивается парой нейтральных слов… И взгляд в сторону мужа. Любви там явно и в помине не водилось, а вот беспокойство присутствует. Чёткое такое, даже не скрываемое. Поэтомупереключаю всё внимание на Тигрицу из Форли.

— Что случилось.

— Мой брат… болен. Боли в животе, тошнота, — деловито изложила симптомы Катарина. — Он хочет покинуть этот несомненно значимый для все приём.

— Нужен врач, понимаю. Свой или?..

— С ним собственный врач из Милана. Доверенный, — слегка покривилась Катарина, из чего я понял, что лично у неё эта доверенность вызывает определённые сомнения.

— Не смею задерживать больного человека. Крепкого здоровья вам, герцог. Герцогиня…

А вот Изабелла как то не спешила вслед за мужем, который удалился, причём опираясь на одного из не то слуг, не то телохранителей. Вид же у Джан Галеаццо и впрямь был нездоровым. Причины? Да бес его разберёт, особенно учитывая тот образ жизни, который тот вёл. Пьянство, обжорство, постоянные походы по девочкам и мальчикам — паразиту даже особой разницы не было, как мне доносили — и многодневные загулы на пользу мало кому шли. Скорее всего, ему надо просто как следует проспаться. Именно это я и озвучил, пусть и в несколько более деликатной форме, хотя мысли проскальзывали и иного рода. Ведь Джан Галеаццо скоро должен был стать лишним, совсем лишним в любых раскладах. А такие субъекты долго не живут, история многократно доказывала.

Осталось, кхм, чисто женское общество в числе трёх представительниц. И вот что делать прикажете? Мне было о чём поговорить как с Изабеллой, внучкой короля Ферранте Неаполитанского, так и с графиней Форли. С каждой по отдельности поговорить, а не с двумя сразу. Ведь откровенной глупостью станет зондирование миланской обстановки через Изабеллу с намёками на угрозу со стороны Лодовико Сфорца в то время, когда рядом находится союзница этого самого Лодовико, многим ему обязанная.